Читать книгу - "И маятник качнулся... - Вероника Иванова"

— Какие же вы все любопытные... — вздохнул я. — Почему да почему... Допустите на мгновение, что я обиделся и разозлился. Вы хотите получить мои извинения? Их не будет.

— Но... — Всё, у мужика извилины уже начинают плавиться.

— Я сказал то, что думал. В тот самый раз и сегодня я был искренен. Если вы настаиваете на том, чтобы я извинился, поговорите с моим хозяином. Когда он прикажет, я выполню приказ. Но там уже искренностью и пахнуть не будет.

— Хозяин... — Гном неожиданно хмыкнул. — Хотел бы я посмотреть, как ОН будет тебе ПРИКАЗЫВАТЬ... Билеты на представление продаваться будут?

— А что? Я — парень покладистый и право собственности уважаю...

— Собственности! — Фырканье переросло в хриплый смешок. — Да ты сам не знаешь, о чём говоришь!

— Согласен. Не растолкуете подробнее? — Я подмигнул гному, но тот, словно сообразив, что ступил на Тропу Откровения, поспешил вернуться назад:

— У хозяина и спрашивай.

Я притворно вздохнул:

— Ну вот, чуть что, все уходят от ответа... Думаете, я не смог бы выудить у вас необходимую информацию? Смог бы, но не стану этого делать. Мне больше нравится, когда люди разговаривают со мной честно и открыто, по собственному желанию, а не плетут сети намёков и измышлений. Если захотите поболтать, вы знаете, где меня найти. Уверен, что знаете!

Неловкая пауза. И вдруг:

— А это была весёлая шутка... Правда — весёлая.

— Шутка? — Я нахмурился, пытаясь понять.

— Ну, когда ты сказал, что... Что я хочу тебя поцеловать... — Неужели он краснеет?

— Ах, это... Рад, что вам понравилось. Это был экспромт, продиктованный моментом Истины. — Я усмехнулся, вспоминая его физиономию.

— Только, пожалуйста, не шути так больше... Особенно с моими родичами, — смущённо добавил Гедрин.

— Обещаю. Отныне и навсегда. Оставлю свои шутки для эльфов, уж они-то оценят! — Я ответил совершенно серьёзно, но гном расхохотался, видимо, представляя, как я беседую на подобную тему с кем-то из остроухих.

— Да уж... Оценят...

Оставив его гулко ухать и фыркать в бороду, я поспешил отнести инструменты в сарайчик ведуньи и договориться с Нидой, что приду завтра пораньше.

А на обратном пути Мантия без предупреждения убрала Вуаль. В глаза ударили яркие краски лета, нос обожгло медвяным ароматом цветущего луга, голова закружилась, и я упал на колени, не в силах справиться с хлынувшим на меня потоком ощущений. По позвоночнику пробежала волна крупной дрожи, и я закашлялся, отхаркивая вместе со слизью клочки защитной оболочки...

Понадобилось почти десять минут, чтобы прийти в себя, остановить вращение мира перед глазами и переместить тело в вертикальное положение.

«Я предупреждала...»

Разве я чем-то недоволен?

«А вдруг?» — Хихикает.

Спасибо за помощь. Это... всякий раз будет так же плохо?

«Да... Пока не привыкнешь...»

И сколько времени нужно, чтобы привыкнуть?

«Тренируйся почаще...»

...Увидев меня, Гизариус решил, что по дороге домой ваш покорный слуга завернул к кому-то на кружечку медовухи — так меня шатало. И он был почти прав: радуга мира опьянила меня после уныло-серой реальности Вуали. Но я не мог отделаться от чувства омерзения, когда вспоминал, что на следующий день мне снова придётся ЭТО «надеть»...

Что-то я упускал. Что-то очень важное. Жизненно важное. Спросить у Мантии? Не ответит. Если скрытые ею подробности могут сделать меня сильнее, она промолчит. Почему мне так скупо рассказывали о Вуали? Ах да, по всем теоретическим выкладкам выходило, что я не должен дожить до момента, когда смогу воспользоваться этой разновидностью защиты. О, многое я мог бы отдать за то, чтобы оказаться сейчас в семейной библиотеке! Хоть в Большой, хоть — в Малой... Там наверняка найдётся какой-нибудь самоучитель из серии «Что такое кретинизм и как с ним бороться»[10]...

Тягостное ощущение непоправимой ошибки — откуда оно взялось? Почему я всегда мучаюсь, не зная, в чём истинная причина моих мучений? Хотя и здесь есть свой «плюс»: когда я выясняю, где находится источник неприятностей и насколько он силён, оные неприятности уже не столько меня пугают, сколько развлекают. Возможно, и этот раз не будет исключением. Поживём — увидим...

* * *

Лом на короткое мгновение взлетел в воздух и тяжело рухнул вниз, уходя на две-три ладони в землю. Дзынь! Ну вот, опять камень. Я пошевелил железяку, рыхля тёмно-серую подошву почвы, открывшейся после удаления дёрна...

Корчёвка отнимала у меня много сил — лом, несмотря на собственный вес, требовал отдачи и с моей стороны, а через полчаса такой «забавы» руки начинали ощутимо дрожать, и следовало менять характер работы: браться за лопату и подкапываться под длинные и удивительно прочные корни ивняка. Чтобы воспользоваться топором, нужно подложить колотое полено — на весу перерубить скользкое щупальце корня не представлялось возможным. К тому же топор следовало беречь... Что касается лопаты... Я уже относил её на повторную «правку»: это случилось на второй день, когда я от усталости решил немного схалтурить и не прощупал ломом землю под плетью корней. Разумеется, воткнул в самые камни! Хорошо ещё, что поначалу я не умел правильно распределять усилия и только слегка погнул кромку. Теперь, спустя неделю работы, я стал куда сноровистее и осторожнее. Единственной неприятностью (помимо грубой корки мозолей на пальцах) стало то, что моя спина банально сгорела в первые же часы корчёвки. Но тут мне на помощь пришла сама ведунья в компании со скисшим молоком, да Нида состряпала для меня безрукавку, чтобы я не подставлял обожжённую кожу новым ласкам солнца...

Я присел на корточки и запустил руку в сплетение корней. Ах, вот где вы прячетесь, озорники! Мелкие, но весьма пакостные камни перекочевали в ведро. Угу, сюда мы подложим полено, перерубим этот корень, уходящий вниз, — и весь куст можно будет вынуть... Хватило одного удара, и охапка ивняка заколыхалась, лишённая главной опоры. Я опёрся ломом о толстый чурбачок, поднатужился и... С надрывным треском куст медленно пополз вверх. Ещё чуть-чуть... Ну же... Лопнули струны тонких корней, и очередной «букет» опрокинулся на сторону. Ну и славненько! Я подрубил остатки «пальцев», которыми он держался за землю, и оттащил куст к кострищу. На такой жаре он быстро высохнет, и останется только поднести огонь... Сухие корни горят хорошо: жарко, весело...

Ну что, можно считать, работа завершена.

Я окинул гордым взглядом опустошённый мною уголок огорода. Да, выглядит так, как будто табун лошадей потоптался, зато окрестные грядки не тронуты — всё в целости и сохранности! А приведи сюда лошадь, да попробуй с её помощью тащить кусты... Ох, тогда бы ведунья недосчиталась многих своих посадок...