Читать книгу - "Темнейшая ночь - Джена Шоуолтер"

Вместо этого, он поместил ее в Люциенову комнату, сдвинув баррикаду – ненужную, если спросить его, когда был совершенно чудесный замок – и прибрал свою собственную спальню. Затем его позвали в комнату развлечений, где очевидно были новоприбывшие плохие новости.

«Расскажи им Аэрон» вздыхая, сказал Люциен.

Пауза.

«Я почувствовал первые поползновения Гнева. Ничего решительного. Пока» Он подпер стену. Двинул кулаком по камню позади себя, чтоб прервать свое признание. «Пока с этим можно справиться, но я не знаю, как долго это будет длиться»

«Он теперь может осязать смертных, и их запахи не покинут его нюх» сказал Рейес.

Мэддокс дивился его яростному тону.

Парис побледнел.

«Черт. Слишком быстро»

«Никто не знает этого лучше меня» ответил Аэрон.

Мэддокс подавил рычание. Сколько ему и остальным придется вытерпеть? Недавно он узнал, что были и другие Ловцы, прячущиеся в городе. Согласно Аэрону они выглядели даже сильнее и дееспособней, чем их предшественники.

Из-за того, что поведала Эшлин о своей способности, Мэддокс гадал, охотились ли они и за ней тоже. Женщина, чья работа заключалась в подслушивание нечеловеческих созданий, была бы ценным орудием. Сама мысль разъярила его демона, заставила их обоих желать мучить, калечить, убивать.

«Я не знаю, сколько еще смогу продержаться, не причиняя им вреда» Аэрон потер тыльную часть шеи. «Я уже вижу их окровавленные тела в своем воображении и мне нравиться это» В конце фразы его голос прозвучал надтреснуто. Легкое изменение, но все же.

«Никто не имеет никаких соображений?» Рейес подбросил свой нож в воздух, поймал и подбросил опять. «Можно ли хоть как-то их спасти?»

Молчание.

«Обсуждать это бессмысленно» наконец-то констатировал Торин. «Мы лишь мучаем себя, пытаясь найти выход, которого нет. Мы не можем обратиться к Титанам; они по-новому проклянут нас всех. Мы не можем освободить женщин и надоумить их спрятаться. Аэрону просто придется преследовать их. Итак, я говорю: позволим ему сделать это»

Рейес уставился на него.

«Это немного бессердечно даже для тебя, Болезнь»

Что он будет делать, если Аэрону когда-нибудь прикажут убить Эшлин? Мэддокс гадал. Он узнал, что эти новые боги жестоки, так что он подозревал, что они отдадут приказ, не колеблясь. Он с ревом вскочил на ноги, ударяя кулаком по стене.

Все разговоры замерли.

Действие было приятно, потому он повторил его снова. И снова. Его руки едва успели исцелиться после драки с Аэроном, а это не помогало. Демон должно быть тоже по-настоящему привязался к Эшлин, потому что даже он хотел убить кого-нибудь при мысли об ее утрате. Иди к ней. Она наша. Она принадлежит нам.

Раньше почти всегда они с духом не приходили к согласию. Человек и чудовище – друг против друга. Разделять общее пристрастие было ошеломительным. Он ударил стену опять, и камень искрошился наземь.

«Маленькая женщина не успокаивает нас, как я погляжу» с коротким смешком проговорил Торин.

Мэддокс отвернулся от него как раз вовремя, чтоб заметить напряженные переглядывания Аэрона с Люциеном.

«Что?» бросил он им.

Люциен невинно поднял руки.

«Ничего» сказал Аэрон. «Совсем…ничего»

«Сколько раз тебе говорить? Она Наживка, мужик» Рейес в последний раз подбросил свой кинжал, и тот, перевернувшись в полете, зацепил острием Мэддоксово плечо. «Без сомнений ты знаешь это сейчас»

«Если нет, то ты дурень» вставил Аэрон, придерживаясь того же тона. «Может быть, я пристукну и твою бесценную Эшлин, когда убью остальных, сняв тем самым с тебя ее чары раз и навсегда»

Дух запросто вырвался, омывая его, поглощая полностью.

«Никто не смеет угрожать нашей женщине. Никто». Черные точки запрыгали в его глазах, быстро преследуемые красным.

«Вот, черт» сказал Люциен. «Гляньте на его лицо. Тебе лучше знать, Аэрон»

Разбрасывая столы и стулья на своем пути Мэддокс пробирался к Аэрону. Он оставлял разрушительный след за собой, даже схватил плазменный экран и бросил его на пол, разбивая вдребезги.

«Эй» запротестовал Парис, когда его игра умолкла. «Я выигрывал»

Только одно слово вертелось в его мыслях. Убивай, убивай. Убивай, убивай. Горе любому, кто был бы настолько глуп, чтоб оказаться на его пути. Когда он приблизился к Аэрону, тот уже вытащил два кинжала. Мэддокса не беспокоило оружие; он голыми руками сдерет с мерзавца шкуру. Он хотел крови, пропитывающей его пальцы, хотел трещащих костей на – лицо Эшлин внезапно промелькнуло в его мозгу.

Ее голова была запрокинута, золотые волосы были влажными и спадали по спине. Капли воды скользили по ее животу и попадали в пупок. Она содрогалась от наслаждения.

Рейес и Люциен прыгнули на него, придавливая его к земле и вытесняя Эшлин из его головы. Он взревел, вой был настолько силен, что стекло могло потрескаться. Взлетали кулаки – его, их – он не знал. Кто-то пнул его коленом в живот, выбивая воздух из легких, но он не успокаивался.

Убивай. Убивай.

Если б у него были клыки, он бы грыз, так неистово он жаждал вкуса крови. Он бы испил кого-нибудь без остатка. Он вскинул обутую ногу и затопил кому-то в щеку. Довольно зарычал, услышав завывание.

«Держите его чертовы ноги»

«Не могу. Держу его за руки»

«Вырубай его, Парис»

«Конечно. Может пока я здесь мне еще бриллиантами под себя сходить тебе на радость»

Кулак столкнулся с его челюстью. Его зубы клацнули, и он ощутил желанный вкус крови.

«Это за то, что сломал мою игру» Парис «Зайчик уже собиралась намазать маслом Электру»

«Я убью тебя. Я…» Образ охваченной наслаждением Эшлин мелькнул снова. Ее глаза светились страстью. Ее голова была откинута, пока девушка наслаждалась его ртом на себе, слизывающим каждую каплю ее женственности.

Он замер, осознание захватило его. Что он творит? Что, черт побери, он творит? Он не хотел крови и смерти на своих руках. Не хотел. Он не был монстром. Не был Насилием.

Внезапно он устыдился своих действий. Он должен был бы быть более сдержанным. Он хорошо это знал.

Тяжело дыша, он попытался сесть. Мужчины сжали его сильнее. Он расслабился, не обостряя положение. Хватит, поклялся он, хватит нападать на друзей.

«Мы должны защитить Эшлин», проревело Насилие.

Желание защищать? У демона?

Мы это сделаем, но не таким образом. Не таким. Чем больше он поддавался духу, тем больше он становился Насилием. Когда он перестал бороться с ним так ревностно?

Порой, будучи наедине собой, ему нравилось думать что, если он был бы рожден человеком, разрушение было бы дальше всего от его мыслей. Он бы женился, имел бы любящую жену и смеющихся детей, играющих рядом, пока он бы занимался резьбой. Вырезание мебели – сундуков, шкафчиков, кроватей – когда-то приносило ему радость.