Читать книгу - "Шандола - Галина Полынская"

Бенджамен подал в отставку и уехал в санаторий лечить нервную систему. Эстер долго ни с кем, кроме сына не разговаривала, но потом, все же, начала постепенно общаться с мужем и со всеми остальными. Но она еще долго припоминала президенту о том, что в тот злополучный вечер, Роман, Ирвин, все его друзья и почти весь персонал резиденции долго веселились и разошлись далеко за полночь, причем президент непристойнейшим образом выплясывал в дуэте со сроутом.

Жизнь текла своим чередом. На всех приемах Амиель неизменно появлялась вместе с Ирвином но, тем не менее, она чувствовала, что они все больше и больше отдаляются друг от друга. Ирвин стал молчаливым и замкнутым, почти все время он проводил в своих покоях и однажды Пилат, к своему безграничному ужасу, услышал, как он плачет. Друзья немедленно собрали экстренный совет.

– Значит так, – сказал пес, – с нашим мальчиком происходит нечто совершенно скверное. Нам он ничего не говорит, но и так ясно, что дело – дрянь. Как вы думаете, что с ним?

– Они его уже совсем замучили! – возмутился сроут. – Он делает все, что они ему говорят, старается хоть как-то вписаться в эту жизнь, чтобы его родителям не было за него стыдно, но это не его жизнь! Не его!

– Ты думаешь, он именно поэтому страдает?

– Да, Амиель, да! Он делает то, что ему непонятно, несвойственно, а иногда и вовсе противно!

– А как нам быть?

– Думаю тебе, Амиель, надо спрятаться в его комнате, а когда он придет и опять замкнется сам с собой, выйти и поговорить с ним.

– Ладно, – кивнула девушка.

Она отправилась в комнату Ирвина и закрыла за собой двери.

Ирвин вернулся с очередной конференции поздней ночью, когда Амиель, сидя на стуле за портьерой, уж из последних сил боролась с дремотой. Слуги переодели юношу и удалились, оставив его одного. Несколько минут Ирвин бесцельно бродил по комнате, а потом поднял матрац кровати и вытащил саблю – подарок капитана Жилля. Свет ламп заиграл на остро отточенном клинке, Ирвин присел на кровать, положил саблю себе на колени и погладил позолоченную рукоять. Помимо его воли и желания, слезы одна за другой закапали на сверкающий металл.

– Ирвин.

Он вздрогнул и поднял голову.

– Амиель? Я не слышал, как ты вошла.

– А я и не входила, я с вечера здесь сижу за занавеской и жду тебя.

– Зачем?

– Затем, чтобы поговорить, – она присела на низенький пуфик, – Что происходит, Ирвин? Что с тобой?

Он пожал плечами и отвернулся.

– Только не надо говорить, что все в порядке, я знаю, что это не так. Скажи мне, что с тобой, ведь мы с тобой лучшие друзья, не так ли?

– Так, – тихо ответил он. – Я не знаю, что со мною, мне кажется, я медленно умираю. Я чувствую, что живу в клетке, в каком-то зоопарке. Эти люди, Амиель, эти люди! Если бы ты только могла себе представить, сколько в них ненависти, лжи, злобы и подлости! Сизоры-людоеды по сравнению с ними, просто безобидные чайки! Амиель, если бы нам по дороге все время встречался такой народ, мы бы умерли в самом начале пути! Здесь совершенно нет воздуха, нигде нет! Даже когда меня привозят на дачу, я все равно задыхаюсь. Вокруг меня постоянно люди, люди, люди! Они не дают мне делать то, что я хочу! Никогда! Порой мне совсем не хочется жить, ты понимаешь меня, Амиель?

– Да, понимаю, – девушка положила его саблю на кровать и взяла Ирвина за руки. – Но, что же нам делать? Теперь это твоя жизнь, твой дом…

– Это не моя жизнь и не мой дом! Мама Эстер все время пытается сделать из меня хоть какое-то подобие сына президента, и я вижу, что она все время наблюдает за каждым моим движением, прислушивается к каждому моему слову! Порой мне хочется встать с расправленными плечами, с безупречной осанкой и окаменеть навеки с умным выражением лица и с этой дурацкой улыбкой, которую от меня требуют! Отец, как может, пытается скрасить мое существование, но я так редко его вижу. Мне по ночам снится океан, леса и ветер… Я не могу, не хочу так больше жить, Амиель! Я шел в Шандолу, в свою мечту для того, чтобы научиться отделять зерна от плевел и, кажется, я кое-чему, все-таки научился. Но только не тому, как безошибочно определять причины и повод революций, и смысл всех этих бессмысленных безобразных войн! Я многое понял, понял, что хочу вернуться обратно в параллельный мир Дубрава.

– Погоди! – воскликнула Амиель. – Я сейчас позову Фантуса с Пилатом!

Она выбежала из спальни и вскоре вернулась вместе с ними.

– Повтори, что ты только что сказал! – потребовала девушка. – Повтори последнюю фразу!

– Я хочу вернуться обратно в свой мир, – устало произнес юноша.

– Ой, ну наконец-то! – радостно завопили сроут и пес. – Ура! Ура! Жизнь продолжается!

– И вы тоже хотите уйти? – удивился Ирвин.

– Ну, конечно!

– А я думал, вам здесь нравиться…

– Конечно, тут масса всего интересного, – кивнул сроут, – но я уверен, что без фотоаппаратов и телохранителей я, как-нибудь, проживу.

– А что касается меня, – подхватил Пилат, – то я просто спал и видел, когда же мы вернемся обратно в Антару. Чужое здесь все, что не говори! Беда совсем! Как начну вспоминать капитанов Дрота и Жилля, Морро-Фойлина, Куприяна и остальных, так прямо выть хочется! Так было интересно и здорово, а сейчас…

– Там мы были свободны, – кивнул сроут, – а здесь… Короче, ты и сам все знаешь.

– Да, – Ирвин улыбнулся. – Значит решено? Мы возвращаемся?

– Ага!

– А жалеть потом не будете?

– Никогда! Возвращаемся обратно! Домой!