Читать книгу - "Даже вампиры хандрят - Кейти МакАлистер"

— Стоп, — мягко сказала я, отделяясь от часовни. — Твоя история слишком долгая.

— Она построена в середине пятнадцатого века, — сказал голос позади. Я обернулась и увидела женщину чуть старше меня, с длинной, до пояса, рыжей косой, которая мягко раскачивалась, когда она шла ко мне, снимая плащ, прежде чем положить его и сумку на ближайшую скамью. — Основано сэром Уильямом Сент-Клер, последним Сент-Клер, принцем Оркни. Вы — Саманта Косс?

— Да, это я. Очень рада с вами познакомиться. — Я протянула руку, с облегчением обнаружив, что провидица сделана из плоти и крови, а не представляет собой одно из бездушных существ Тьмы. Хотя я никогда раньше не встречала провидцев, я слышала истории, какие они сильные… и как эта сила может обернуться против человека, ищущего у них помощи.

— Мы одни, поэтому можно не бояться, что нас прервут, — сказала она, указав рукой на скамейку.

— Э-э…, вы уверены, что никто не войдет?

— Я вхожу в правление Траста, которому принадлежит часовня. Она закрыта в это время суток, поэтому нас никто не побеспокоит, — сказала Келси, присаживаясь и положив руки на колени. Она была довольно бестактна и деловита, но не выделяла каких-либо вибраций, воздействующих на мою предупреждающую систему, поэтому я села рядом с ней. — Вы сказали, что желаете воспользоваться моими услугами. Какую цену вы готовы за это заплатить?

Я закусила губу.

— Я так думаю, деньги можно не предлагать?

Она кивнула.

— Мое время ценно. И я рассчитываю, что его хорошо оплатят. — Она секунду смотрела на меня. — Вы полу-эльф. В нормальной ситуации я поспросила бы у вас лет двадцать.

— Двадцать? — Я старалась сдержать свой удивленный взгляд. — Прорицатель, который рекомендовал мне вас, сказал, что он за ваши услуги должен был отдать вам только семь лет. Инфляция, не иначе?

Она не улыбнулась, а просто посмотрела на меня с непонятным нетерпеливым выражением лица.

— Моя цена зависит от человека, который ищет помощи. Так как в вас кровь эльфа, ваша продолжительность жизни больше чем у смертных, поэтому я бы попросила вас о большей оплате. Но так как вы к тому же и Возлюбленная… — Ее голос затих, пока она пристально меня разглядывала.

Мне вдруг стало очень неуютно, я почувствовала себя, как бабочка, которую схватили и изучают под лупой. В качестве самозащиты и чтобы отвлечься от пугающего исследования, я спросила:

— Как вы узнали, что я Возлюбленная?

Она пренебрежительно на меня взглянула.

— Вы ищете очень важный предмет.

— Да, — сказала я, думая о статуе Пэйна. Я также хотела бы найти манускрипт мистера Рейса, но статуя в моем сознании была на первом месте, так как провал будет означать невыразимую трагедию для матери Пэйна.

— Цена за мои услуги — ваша душа.

— Что? — Вскрикнула я, подскакивая со скамейки. — Вы хотите мою душу? — Душу, душу, душу, послышалось эхо моего голоса под готическим потолком. — Вы шутите! Никто не получит мою душу, понятно? Никто!

— Вы пожертвовали бы чужой душой? — Спросила она, приподняв великолепно очерченную бровь.

— Я не откажусь от своей души, — твердо сказала я, отвергая любую возможность быть вовлеченной в дискуссию о том, пожертвую ли я собой ради матери Пэйна. Я уже сделала это ради него, и посмотрите, что я за это получила. — У меня должно быть что-то еще, что вас заинтересует. Достаточно ценное.

— Обычно я не меняю свое слово, — сухо сказала она, но, поизучав меня нескольких минут, добавила. — Однако, в данном случае я считаю, что у вас есть другой ценный актив, тот, который я приму вместо вашей души.

— И что же это? — Осторожно поинтересовалась я.

— Ваше бессмертие.

Я чуть не рассмеялась от облегчения. Я никогда не хотела быть бессмертной. Теперь, когда Пэйн ясно показал мне свои чувства, точнее, их отсутствие, отдать бессмертие не составляло никаких проблем.

— Идёт.

Она слегка поджала губы.

— Вы не против снова стать смертной?

— Нет, не против. Я не настоящая Возлюбленная. Ну, настоящая, но я, вроде как, уволена с работы. Поэтому бессмертие мне не нужно, и я его не хочу. Всю свою жизнь я была смертной, и не возражаю снова ею стать.

Казалось, она хотела спросить что-то еще, но все, что она сделала, это вытащила из-под блузки кулон и протянула его мне. Большая янтарная слезинка засияла на свету, переливаясь прекрасными отблесками червонного золота.

— Поклянитесь, в таком случае. Вы должны согласиться с условием стать смертной.

Я положила руку на кулон и поклялась отказаться от бессмертия в обмен на помощь провидицы. По моей руке пробежал легкий электрический заряд, и всё. Не было никаких раскатов грома, ни трубного гласа с небес, ничего.

— Уже сделано? — Спросила я, потирая слабый отпечаток, оставленный янтарем на моей ладони.

— Да. Вы, кажется, разочарованы. Сожалеете о сделке?

Я посмотрела в ее холодные синие глаза.

— Нет. Разве что немного разочарована, понимаете? Я не знаю, чего я ожидала, но, думаю, я представляла, что должно произойти хоть что-то особое.

На ее лице было написано только дело. Она даже не взглянула на меня дружелюбно, даже ни на йоту не улыбнулась.

— Что вы хотите знать?

— О… гм… я хочу знать, у кого статуя черной обезьяны, известная как Бог Цзилиня.

Ее пальцы гладили янтарный амулет, а глаза расфокусировались. Одна из причин, по которой провидиц так уважают (не говоря уже о том, что боятся) в том, что многие из них применяют темные силы, чтобы обрести свои видения. Некоторые из них работали с младшими демонами; другие использовали для получения информации амулеты или усыпальницы, заряженные темной силой. По тому, как Келси коснулась своего кулона, я поняла, что янтарный камень действует как коммуникатор.

— Статуя, которую вы ищете, в последний раз была у существа, известного как Пилар.

— Пилар? Вы уверены?

Она так на меня взглянула, что отвечать не было нужды.

— Как странно. Я чувствовала, что он не смертный, но что у него также и статуя Пэйна? Хм. Где находится Пилар?

— В настоящий момент он в девяти милях отсюда на юго-восток.

Хм. Девять миль означает, что он должен быть в пределах Большого Эдинбурга.[40]Но как Пилар получил обе статуи: и мою статую птицы, и статую Пэйна? И зачем ему обе? Одна — ценная реликвия, другая — дешевая тайваньская подделка. Я покачал головой, окончательно запутавшись.

— Вы сказали, что статуя в последний раз была у Пилара. Это значит, сейчас ее у него больше нет?