Читать книгу - "Доктор, дым и зеркала - Влада Ольховская"

– Ты с ума сошел?! – возмущалась я. – Как можно было сделать такое, не посоветовавшись со мной? Двинуть бы тебе, да не получится! Черт, Локи, я думала, мы понимаем друг друга!

Локи выдерживал бурю с терпением, которым я в других обстоятельствах даже восхитилась бы. Но теперь мне было не до восхищения: он знал, что понтианак опасна, знал, что у нее в шкафу хранятся органы в банках. И он все равно рассказал ей обо мне! Ну, то есть, она обо мне и так знала, но не знала, что я ищу ее!

Когда я устала требовать справедливости и взяла паузу на передышку, Локи осторожно поинтересовался:

– Закончила? А теперь послушай, как все было. Я направился в морг, чтобы проследить за ней, а она увидела меня. Не услышала, как твой дружок зомби, а именно увидела, как видишь ты. Этого следовало ожидать, учитывая связь понтианаков со смертью, но я как-то расслабился после того, как цурара-онна меня проглядела. Короче, она поймала меня с поличным.

– И что? Удержать-то она тебя не могла!

– Это понятно, свалить я могу в любой момент, ну а смысл? Я решил для начала поговорить с ней. Она оказалась на удивление адекватной, спокойней многих, кто с живыми работает! Когда она вернулась в морг, она поняла, что кто-то там был, увидела меня. Она бы все равно докопалась до тебя, и я решил, что так будет лучше.

– Тебе все равно следовало посоветоваться со мной!

– Времени не было, – развел руками Локи. – Пришлось импровизировать.

Если бы он пришел ко мне советоваться, я бы, скорее всего, не стала ничего менять, я сама бы попросила его назначить мне встречу с Неей в людном месте – то есть, в ресторане общежития, где она и дожидалась меня. Он поступил правильно, и все же я не могла признать это. Пускай не расслабляется!

Когда я пришла, в ресторане было пусто – завтрак уже закончился, время обеда еще не пришло. Занят был всего один столик, за которым и дожидалась меня Нея Шантерей.

Что ж, легенды о понтианаках не врали – она была очень красива. Не чистокровная индонезийка, как я ожидала, но точно с примесью азиатских кровей – это выдавали благородный оттенок кожи, густые черные волосы и миндалевидный разрез глаз. И все же черты лица у нее были скорее европейские.

Она казалась задумчивой, печальной и какой-то совсем уж не страшной.

Когда я подошла, она кивнула мне, и я заняла место за столом. Локи – тоже, и мне непривычно было думать, что он способен полноценно участвовать в разговоре, а не отпускать колкости, которые слышу только я.

– Доброе утро, – сказала она. – Меня зовут Нея. Жаль, что наше знакомство началось на такой ноте. Я знала вашего брата и давно хотела пообщаться с вами.

Я невольно вспомнила металлический стол, скальпели и органы в банках. Знала она его, конечно!

– Это я виновата. Я пришла в морг и не застала вас, – признала я. – Мне следовало сразу уйти, а не рыться там.

– Да, Локи говорил мне. Но я бы на вашем месте поступила точно так же.

Я бросила на призрака удивленный взгляд. С каких это пор он начал представляться именем, которое дала ему я?

– Думаю, мне следует объясниться, – продолжила Нея. – Вы напряжены в моем присутствии, и если так пойдет и дальше, мы не сможем нормально разговаривать.

– Вы не обязаны ничего мне объяснять.

– Но я хочу!

Я знала, что правда мне не понравится, и не ошиблась. Понтианаки питались мягкими тканями живых существ – и это еще красивый вариант. Если по сути, они жрали мышцы, кожу и внутренние органы. Незавидная судьба, которой сами понтианаки, вполне разумные существа, были не рады, но уйти от нее не могли – такой была цена их собственного бессмертия.

При этом иногда им нужны были разумные жертвы. Ради выживания они могли питаться и животными, но тогда понтианаки постепенно теряли рассудок. Им нужна была добыча из числа людей или нелюдей хотя бы раз в месяц.

Они справлялись с этим по-разному. Те понтианаки, что не могли перебороть себя и принять такую участь, покидали этот мир. Другие становились наемниками, вступали в гильдии убийц, это было не так уж сложно, учитывая врожденную ненависть этих существ к мужчинам. Были и те, кому хотелось мирной жизни, насколько это вообще возможно. Они жили коммунами, совсем как говорилось в легенде, и раз в месяц объединялись, чтобы убить жертву и разделить ее на всех, а потом неизменно оплакивали тех, кого лишили жизни.

Нея решила пойти другим путем. Она не чувствовала ненависти к мужчинам, присущей большинству понтианаков. Ей претила мысль о том, что она может кого-то убить.

– Я росла в нормальной семье, до смерти у меня была хорошая жизнь, – пояснила она. – Многие понтианаки очень несчастны, потому что в их душе нет покоя, особенно если они наделены геном ведьмы, но не колдуют. Они постоянно чувствуют тревогу, которая гонит их вперед, к неведомой им цели. Им нет места в этом мире, они притягивают несчастья, а часто сами становятся их причиной. После перевоплощения они считают, что наконец-то обрели цель, которую искали, и держатся за новую ярость. Но я-то помнила, как счастлива была раньше, помнила отца и всех своих друзей-мужчин. Я не могла убивать просто так.

Поначалу она покупала органы на черном рынке – в кластерных мирах все возможно, но за очень большие деньги. Это был тяжелый период в ее жизни, и Нея не стала говорить мне, где именно она взяла те деньги, но по ее взгляду я догадывалась.

И все же она понимала, что вечно так продолжаться не может. Она нашла гениальное решение: пошла учиться на патологоанатома, чтобы потом работать в морге.

– Не я первая так делаю, да и последней я не буду. Я не виновата в смерти тех, кто попадает в морг, а им эти органы уже не нужны. Они спасают меня – и тех людей, которых я могла бы убить, если бы не они.

Работая с телами разумных нелюдей, Нея получала первоклассную пищу, о которой другие понтианаки только мечтали. При этом она не могла взять первое попавшееся тело: у разных видов разные традиции захоронения и отношение к смерти. Если бы родственники заметили, что у усопшего не хватает пары-тройки органов, разразился бы грандиозный скандал. Нея, как и любая сотрудница больницы, указывала свой вид в личном деле, и руководство Эпионы закрывало глаза на ее меню до тех пор, пока она была осторожна.