Читать книгу - "Нарушители - Анжела Ченина"

—…конечно, а мне на это всё смотреть и искать нужные симуляторы… вот спасибо… ненавижу…

—…а я не выношу… потому что я…

—… поэтому я на тебе и женился…

За дверью раздался приглушенный смех.

—…пойду, посижу, что смогу, то и…

—…я сменю… у меня, к счастью, всё неприятнее, но проще…

Это они насчет Сэфес обсуждают, видимо, — понял Нарелин. Он поспешно шарахнулся в сторону — а вдруг оттуда выйдет Тон и, на правах медика, отправит его обратно в комнату? Нет уж, лучше с нею не пересекаться... Стрелка послушно указывала направление; Лин пошел вперед, надеясь все-таки достичь своей цели.

Наконец-то он сориентировался, и вскоре стрелка стала не нужна. После библиотеки была дверь в столовую, а дальше — как раз находилась гостиная, в которую вела даже не дверь, а целый арочный проем, отделанный темным дубом. В гостиной царила темнота. Обычная ночь для эльфов была густым сумраком; но тут, видимо, и темнота была не совсем обычной... надо же, какая кромешная темень... Лин на цыпочках подошел к арке и прислушался. Спят? Если так, то будить не надо...

— Эй, — шепотом позвал он, вглядываясь в темноту, — вы спите?

— Нет, — так же шепотом отозвался Таори. — Нарелин, ты?

— Это я, да... Можно? А то я не хотел мешать, если вы спите...

Лин шагнул в темноту. Мысленно сформулировал: сделать обычный сумрак, а не эту темнотищу невозможную. Ага, отлично — темнота слегка рассеялась.

— Ну как вы тут? Освоились? Все нормально?

— Как же нормально, когда эта тварь по дому бродит? — с отчаянием ответил Таори. — Шипит, багровый его подери… Женщина заходила, сказала, что он не страшный, но всё равно… не по себе как-то…

— Это вы про Фиске, что ли? — удивился Нарелин. — Да бросьте вы, он не опаснее обычного кота... Просто зверек такой необычный, вот и все. Ну, бывают же звери иноземные, вы же не станете их до такой степени бояться? К тому же, он небось давно уже дрыхнет в обнимку с Пятым.

— С Пятым тут уже четыре человека по очереди сидят, они же тут близко, нам всё слышно, — отрапортовал из другого угла необъятной гостиной Деорн. — А этот — где-то ходит… как он тебя, а!..

Лин аккуратно сел на пол у кровати Таори.

— Ну, кот есть кот, царапучий... мы ж его ногами, вот он и озлился... Да бог с ним, с пледом, я не о том хотел. Вам ведь Таэни, наверное, рассказывала, что и как? Ну, про нас всех?

— Рассказала… немножко, — прошептал Деорн. Таори кивнул. — Только я не понял, почему тебя эти Раулем называли? — он махнул рукой в сторону комнат, в которых сейчас находились Сэфес.

— Потому что я и есть Рауль, — даром что Лин и так говорил шепотом, а тут еще понизил голос. — Я не хотел, чтобы вы знали — мало ли что... Но раз уж Ренни меня выдал, то скрывать смысла нету. Оборотень я, понимаете? Я сюда эльфом попал, меня к Высочайшим хотели забрать за осквернение храма, повесить грозились... я сбежал и принял облик Рауля. Понимаете?

— Ух ты!.. — восхищенно сказал Таори. — Ты и этот высокий… одно и то же?!

Лин кивнул. Эльфы смотрели недоверчиво.

— Ребята, это все мелочи, не в том самое важное... Вы же знаете — тут у вас постоянно эльфов убивают. Я попытался хоть что-то своими силами сделать... вы же слышали, что Рауль скупил всех перестарков? Так вот послезавтра нам их передадут; а там почти двести эльфов... И нужно будет их встретить в нашем специальном месте, успокоить, объяснить, что к чему... Потому что сами посудите — мы же не можем сказать вашим властям, что уводим их, чтобы освободить?

— Так это правда… — потрясенно сказал из своего угла Деорн. — Я не верил… Ты правда хочешь всех освободить…

— Они не дадут, — грустно сказал Таори. — Высочайшие не дадут… Рауль… то есть Лин… а куда ты хочешь вести тех, кого купил?

— Мы нашли место, в горах, — пояснил Нарелин. — Этого хватит, чтобы перетянуть первое время. Потом... ребята обещают, что смогут помочь по-настоящему: я еще сам не понял, как именно, но результат должен сказаться на всех эльфах вообще; они очень многое могут, Лин и Пятый... Ты не волнуйся, Таори, мы не дадим Высочайшим никого убивать. Больше мы не будем никого покупать; мы будем вытаскивать так же, как вытащили вас, — Нарелин кивнул в сторону Деорна, — и Высочайшие ничего не заподозрят, и нам легче. Но я как представлю, что мы увидим послезавтра — мне плохо делается. Вы представьте, в каком состоянии гильдийцы их доставят… И что сами эльфы думают про эту покупку...

— Думают, что ты большое Посвящение устроить решил, на море… — тихо ответил Деорн.

Проснувшийся Ил добавил:

— Я тоже про это слышал. Знаешь, Нарелин, они даже идти сами не смогут… если ты по пять монет покупал…

— Я всех покупал, — тихо сказал Лин. — Всех, и кто по пять монет, и кто совсем почти задаром... Это ничего, вылечим, главное — уйти так, чтобы никто из местных не следил... Это самое противное и сложное будет. Ведь наверняка соглядатаи будут следить — куда мы их повезли, как с ними обращались... Нам придется в это время изображать таких же, как... обычные люди, понимаете? Равнодушных... Кто совсем калеки — на телегу, и... Как у вас эльфов перевозят? Ну, когда помногу и далеко?

— Если кто идти не может, то да, на телеге… если не совсем еще калека, и за него заплачено, — ответил Таори. — А когда совсем…

Он не договорил. Что происходит, когда «совсем», было ясно без слов. Удручающе ясно.

— Мы можем помочь чем-то? — спросил Деорн.

— Можете, — кивнул Лин. — Подготовить лагерь, а когда мы доведем их — постараться сделать так, чтобы они поверили, что им ничего не угрожает. Да, а как вы думаете, они по дороге могут напасть на... ну, на охрану?

Таори криво ухмыльнулся. Деорн еле слышно засмеялся.

— Если они такие, как говорили в Охранительном, то ты не сможешь с ними пройти даже мили, — сказал Таори. — И как бы тебе не пришлось везти на телегах их всех…

— Это не беда, купим телеги... послушайте, а вам самим не приходилось бывать в том, ну... месте... лагере... даже не знаю, как это назвать — куда свозят эльфов перед тем, как... Посвятить?

— Ну, оттуда же не всех на Посвящение вывозят… Рабский рынок — там всё вместе, — нахмурился Таори. — Я там был… один раз.

— Понимаешь, Таори, при желании мы можем даже подсмотреть все, что там происходит... но ведь это — внешнее. А вот что творится в душе у тех, кто... туда попадает — этого так не узнаешь, а ведь это самое важное. С отчаянием труднее всего бороться...

Таори хмыкнул — ему-то как раз было отлично известно, что творится в душе у тех, кто стоит на помосте рабского рынка. Отчаяние — нет. Страх. И еще (в этом Таори никогда никому не признавался) тяжесть цепей и глухой металлический лязг, ненавистный звук… Нет, не отчаяние. Отчаяние свойственно лишь свободным…