Читать книгу - "Рысь. Секутор - Андрей Посняков"

Утвердившись в своем решении, Рысь быстро направился в палатку – предутренняя третья стража была его, и следовало еще успеть почистить оружие и выспаться. Заснувший на посту, о чем неоднократно предупреждал центурион, плетьми уже не отделается.

– Гад этот Кравт, – лежа на циновке, стонал Автебиус. – И центурион тоже гад, и все гады.

– Ага, гады, – Рысь усмехнулся. – А ты на себя-то смотрел? Кто Сакса подучил, я, что ли?

Галл глянул исподлобья и отвернулся. Похоже, заснул. Еще бы – не так уж далека вторая ночная смена. Посмотрев на давно храпящего германца, Рысь прихватил панцирь с мечом и выскочил из палатки наружу. Оружие с амуницией и на свежем воздухе можно почистить, заодно посидеть у костра, послушать рассказы бывалых воинов да пообщаться с Луцием.

– Что-то ты долго, – заметил новый приятель, когда Рысь уселся у костра. – Небось общался со своими?

– Общался, – кивнул гладиатор и звонко прихлопнул ладонью усевшегося на коленку комара. – Ну и комарья тут! Что, Теренций не мог места получше выбрать?

– А не он выбирал, – усмехнулся Луций. – Памфилий.

– Памфилий? – Рысь вдруг почувствовал какой-то подвох во всем этом. Чувство это было пока еще не очень осознанное, но ширилось – и в самом деле, с чего бы это Памфилию так заботиться о римской сотне?

– Теренций имеет на Памфилия виды, – усмехнулся Луций. – Не за горами отставка. К тому же место не такое уж и плохое – ну, комары, да зато ручей рядом.

– Ага… И лес кругом! Впрочем, он здесь везде. Да, пожалуй, тут все места одинаковы, потому и Теренций сам не свой ходит – видно, решил ночью не спать, проверять стражу. Право слово, лучше б еще вперед прошли, до этой, как ее…

– Алауны.

– Да, до нее. Может, там леса не так много.

Ант покачал головой:

– Так же.

И впрямь, леса вокруг было… примерно столько же, сколько на далекой родине Рыси. Такой же густой, бескрайний, угрюмый. Правда, совсем другой: сосен совсем немного, елей почти нет, все больше дубравы да светлый бук, изредка, рощицами, березы и ясень, в низинах – бузина, ива.

С утра вновь потянулись леса, пересеченные разлившимися речками и ручейками. Местность стала более пологой, все меньше попадалось холмов, в низменностях дующий с моря ветер шевелил свежую, цвета изумруда траву, густо усеянную веселыми желтыми одуванчиками. По небу ходили белые облака и небольшие тучки, но дождя не было, и легионеры, радуясь тому, шагали быстро. Пройдя примерно половину пути до Алауны, у мерного столба повернули направо, на лесную дорожку, петлявшую меж тенистых вязов и лип. В кустах жимолости и малины радостно пели птицы, кое-где на тропу выползали ежи и, завидев людей, поспешно сворачивались в смешные щетинистые комочки. После полудня дорожка стала заметно уже, местами превращаясь просто в заросшую высокой травою тропу. Идти стало труднее, под ногами зачавкало – леса сменялись болотами, а к вечеру зарядил дождь. Крупные капли его стремительно падали с неба, превращая и без того сырую тропинку в месиво из воды и грязи. По обеим сторонам дороги, как назло, все так же виднелись поросшие камышом унылые болотные кочки. Да-а, на таких не разбить лагерь. Нечего делать, приходилось идти вперед, надеясь на центуриона, который, по-видимому, имел все же какой-то план. Однако болота никак не хотели заканчиваться, а уже стемнело, близилась ночь. Дабы подбодрить людей, Теренций велел запевать походную песню.

Ades, ades, inspirata,

Verbis dulcibus ornata

Nobis in loquendo![2]

– хриплыми голосами пели легионеры. И в самом деле, идти стало веселее, да и дождь чуть поутих, и голоса постепенно стали громче – орали уже на все болото. Да и как было не радоваться? Впереди, на фоне оранжевого края неба, чернотой замаячили высокие вершины деревьев. Дубы или вязы. А значит, твердая почва, где можно наконец разбить лагерь. Интересно, центурион заставит рыть ров?

Нет, на этот раз не заставил. Да и сложновато было бы рыть землю в густом лесу, тем более ночью. Под деревьями разбили палатки и ограничились лишь усиленным караулом. Осторожный Теренций не разрешил разжигать костры, поэтому поужинали наскоро, всухомятку. На этот раз Рыси выпало стоять в первую стражу, так что он и не снимал амуниции, не очень-то, надо признать, удобной для разного рода бытовых действий.

– В караул? – вынырнул из-за толстых стволов Луций.

Рысь даже вздрогнул – этак и невесть кто может объявиться!

– Да нет здесь никого, кроме нас, – засмеялся римлянин. – Теренций говорил только что: этот путь подсказал ему Памфилий Руф, он же и заверил в полнейшей безопасности. Теренций, правда, в полную безопасность вообще не верит – вот и костры не разрешил разжигать да и вообще громко разговаривать запретил. Хотя к чему? Место глухое, кругом болота, темень – тут и сам-то отойдешь подальше от лагеря, так не скоро разыщешь. – Луций пожал плечами. – Я так думаю, лишние караулы тут ни к чему, да и вообще караулы ни к чему – кто тут есть-то, кроме нас?

– Но ведь говорили про какие-то группы галлов, – осторожно возразил Рысь.

– Ха! – засмеялся римлянин. – Вот именно что – группы! А шайка бродячих галлов никогда не осмелится напасть на центурию. Тем более что и отыскать нас здесь не так-то просто, ну, разве что случайно наткнутся. А какой охотник бродит по лесу в дождь, да еще ночью? Так что зря осторожничает Теренций, всякого куста уже опасается. Видно, стареет.

– Ты стоишь сегодня? – поправляя амуницию, поинтересовался Рысь.

Луций снова засмеялся:

– А как же! Уж наш центурион не даст спать молодым! Моя – третья стража.

– Самая сонная.

– Ну да… Только не тогда, когда за шиворот падают холодные капли, да что там капли – струи! Ручьи!

И в самом деле, дождь вновь усилился, слышно было, как стучат по палаткам тяжелые капли… или, как их назвал только что Луций, струи. Ручьи!

Рысь передернул плечами:

– Ну, мне пора.

– Удачи! Смотри не спи, старик Теренций наверняка потащится проверять караулы. Ему хоть дождь, хоть вообще землетрясение.

– Охота пуще неволи.

Простившись с приятелем до утра, Ант торопливо зашагал к палатке центуриона и, с надлежащим почтением выслушав инструктаж, отправился на пост вслед за разводящим-десятником. Рыси, как гладиатору, досталось самое неудобное место – в небольшом, спускающемся к болоту овражке, по дну которого тек бурный мутный ручей. Ни присесть, ни прилечь, ни спрятаться в случае нужды. Да и сверху никакого прикрытия – ни плакучих ив, ни деревьев с широкими густыми кронами, одно черное с дождевыми тучами небо. Проводив глазами растворившуюся в темноте фигуру десятника, Рысь плотнее закутался в плащ и снова пожалел о потерянной фибуле: не надо было б заматывать да держать руками. Капли дождя тяжело хлестали по шлему, древко короткого копья-гасты давно намокло и стало противным и скользким, такие же мокрые ножны короткого меча неприятно холодили бедро. Да, пожалуй, тут не подремлешь даже при всем желании.