Читать книгу - "Архив пустоты - Юлиана Лебединская"

Сначала принимали роды посменно, во главе каждой – специалист-акушер. Когда стало ясно, что людей не хватает катастрофически, о сменах забыли. Работали по пятнадцать, по двадцать часов кряду – кто сколько сможет. День от ночи с трудом отличали. И Сэле, как куратору, доставалось больше других. Везде успеть, за всем уследить, немедленно решить возникающие на ровном месте проблемы. А когда совсем прижимало, надевала халат и сама бежала в родильню. Даже на Виктора времени не оставалось. Пришлось отвезти его в Наукоград: Николай помог, подыскал нянечку – соседскую девочку-школьницу.

И всё-таки они справились. Потеряли всего трёх мамочек и пятнадцать младенцев – сам Курт Сирий признал, что ожидал смертность на порядок выше, и подобный результат сродни чуду. Фразу услышали, Сэлу начали называть волшебницей, кто полушутя, а кто с восхищением. Это и в самом деле походило на волшебство – двадцать тысяч девятьсот двадцать шесть малышей (рождались и двойни, и тройни) пришли в этот мир во многом благодаря ей. Одно огорчало – Мартин Брут не позволил оставить детей в Улье. Их даже не показывали мамашам, «чтобы тем легче было перенести разлуку». Так-то оно так, но Сэла ощущала себя лгуньей – обещала ведь своим подопечным, что и у них будут маленькие. Брут специально повёл её в Питомник, показал тёплые удобные ясли, игровые манежи, продемонстрировал голографические модели интернатов, которые построят в ближайшие годы. Пришлось признать: да, там детям будет гораздо комфортнее, чем в едва приспособленных, летом душных, а зимой холодных складах-ангарах. И смириться с необходимостью. Очередной.

Взамен в Улей начали завозить доильные аппараты, специально изготовленные для нового вида «домашних животных». Когда Сэла увидела эту штуку первый раз, она на минуту дар речи потеряла. А потом принялась звонить Бруту. «Чем ты недовольна? – удивился старший куратор. – Сама же ратовала за грудное вскармливание. И я тебя поддержал. Согласись, мы не можем каждый раз возить малышей на кормёжку. Но доставлять в Питомник парное молоко вполне реально. Или ты своих подопечных вручную доить собралась? Стадо в двадцать тысяч голов? Тебе людей не хватит для такой работы. Аппарат обрабатывает тридцать особей одновременно, причём действует быстрее и эффективнее любого дояра. Вдобавок массаж, диагностика, гигиенические процедуры – всё автоматизировано. Поверь, «пчеломатки» тебе только спасибо скажут». И вновь пришлось поверить, признать и смириться.

Утешало Сэлу, что первый, самый тяжкий год новой эры заканчивался. Вот уже и март, весна. Не за горами равноденствие, Праздник Начала. И – следующий год, который обязательно будет лучше и легче предыдущего. А следующий – ещё лучше. И Светлое Завтра рано или поздно наступит.

Сэла сама не поняла, отчего проснулась задолго до рассвета. Сон дурной приснился? Она его не запомнила, спала как убитая. Шум в комнате? Тоже нет. Маленький Виктор всё ещё у няни в Наукограде. Огней заканчивает зачистку где-то у перешейка, да и не живут они вместе давно.

Она откинула в сторону одеяло, села на кровати. Прислушалась – не к звукам, к ощущениям. В висках слегка ломило, и глаза чесались. У неё так всегда бывает, если где-то близко появляется большая чёрная клякса. Но откуда информационная грязь в Улье? В её Улье! Рой следит тщательно, вычищает гадость, едва та появится. Наверное, отсюда и «чудо»…

Вчера Мартин Брут вывез в Питомник последнюю партию малышей. Поблагодарил волонтёров, объявил, что расслабляться рано, ведь основная работа впереди – будто этого кто-то не знал! – но двухнедельный отпуск сотрудники Улья заработали. Все, кроме дежурной смены, вчера вечером и уехали в Наукоград – отдыхать, отсыпаться, с родными пообщаться нормально, без спешки. Сэла собиралась последовать их примеру, но в последнюю минуту отложила поездку до утра. Не столько из-за накопившейся усталости, хоть и это свою роль сыграло, сколько неясная тревога беспокоила. То, что теперь называлось «красными векторами». Стрелка была блеклой, размытой, и куда указывает, не понять. Но она была.

Вчера вечером ещё мелькала, а теперь – исчезла. То, что могло случиться, произошло. И в результате появилась чёрная клякса?

Сэла оделась, вышла из гостиницы. Тихо, темно. Прожектора на вышках светят так, что звёзды на небе едва различимы. Но чёрную радугу она бы увидела…

Сэла медленно пошла в сторону Улья. Ворота заперты, за трёхметровым забором – тишина и спокойствие. Там уж точно грязи быть не может: она проверила накануне. Сейчас женщины спят спокойно – до утренней дойки полчаса почти. Вчера Мартин ещё пять аппаратов прислал. Из Наукограда машина пришла так поздно, что и разгружать не стали, не то что монтировать. Завтра… то есть сегодня уже Рой займётся.

Она стала как вкопанная. Автофуры с доильными аппаратами у ворот Улья не было. Разумеется, это ничего не означало – водитель мог перегнать машину в другое место. Однако пространство внутри периметра просматривается как на ладони. Гостиница, станция монорельса, будочка проходной у ворот. Водитель не поедет в темень внешнего мира. Значит, фуру загнали в Улей? Среди ночи? Зачем? И кто распорядился?

Она направилась к проходной.

– Дежурный!

Тут же распахнулось окошко в калитке, выглянул охранник. Узнал. И вроде как испугался.

– Здравствуйте, госпожа Фристэн.

– Доброе утро. Здесь машина стояла с доильными аппаратами. Кто распорядился загнать её в Улей?

Глазки у парня забегали.

– Не знаю. Когда я на смену заступил, её уже не было. Может, господин Журавский? Чтобы обдолбы не залезли, не поломали чего…

– Какие обдолбы внутри периметра?

Сзади громко просигналили. Парень едва не подпрыгнул от этого звука. Оглянулся, вновь посмотрел на Сэлу. Было заметно: он не знает, что предпринять. Наконец попросил:

– Подождите, пожалуйста, я быстро!

Окошко в калитке захлопнулось, заурчал сервомотор, тяжёлая плита ворот вздрогнула, поползла в сторону.

За воротами стоял большой четырёхосный самосвал. Каждое колесо – ростом с Сэлу. Она никогда прежде не видела эту машину в Улье. И водителя, что сидел в кабине, не помнила. Не из волонтёров и не из хозяйства Гробера.

И тут же поняла, что ошиблась. Человека этого она знала, просто не ожидала встретить здесь и сейчас.

Она решительно заступила дорогу.

Водитель, чернявый скуластый мужчина, высунулся из окна кабины. Ощерил зубы в улыбке.

– Эй, подруга, посторонись! Не ровён час, перееду.

– Вы ловец Джарта, правильно? Что вы делаете в Улье?

И Джарта её узнал. Перестал улыбаться, нахмурился.

– Мусор вывожу.

– Какой ещё мусор?

– Обыкновенный. Брут приказал. Сэла, освободи дорогу, не мешай работать.

Дорогу Сэла уступила. Но раньше, чем самосвал взревел и тронулся с места, вскочила на лесенку, ведущую к кабине и дальше – в кузов.

– Сэла!

Джарта распахнул дверь, выскочил, попытался перехватить, помешать. Поздно.