Читать книгу - "Наследники - Татьяна Гуркало"

Отчеты и решения

Утро для Лиин началось с воплей. Кричали чайки, почему-то решившие полетать над домом хозяйки архипелага. Громко лаял пес и ему вторил младенец с таким трубным голосом, что его, наверное, и на другом конце острова слышали. Младенца и пса пытались перекричать дети и несколько мужчин. А их всех — женщина. Она кричала на одной ноте, не прекращая этого занятия ни на секунду.

Лиин немного полежала, надеясь, что все угомонятся и замолчат, в том числе, и чайки. Потом тяжело вздохнула и обернулась вправо, но Юмила в постели не обнаружила, так что просить подойти к окну и посмотреть, почему все кричат, было некого. Пришлось вставать самой и робко выглядывать из-за занавески.

Утро было солнечным настолько, что сначала Лиин ничего рассмотреть не смогла. Все казалось ярким и почти бесцветным. И глаза стали слезиться почти сразу.

Пришлось постоять, зажмурившись, потом осторожно открыть глаза и немного поморгать. Правда, и это ничего в итоге не дало, потому что вопили вовсе не в маленьком дворике под окном. И даже дурные чайки летали довольно далеко.

— Да что же там происходит? — удивилась Лиин.

Нет, предположения у нее, конечно, были. И не одно. Может, опять какие-то бравые молодцы подрались за младшую повариху — молодую и вдовую, с необхватной грудью, ласковым характером и умением готовить. А младенцы, собаки и прочие дети подключились к крикам совершенно случайно. А может, и не случайно. Может, младенчика принесла очередная обесчещенная сельская дева. Эти обесчещенные девы — где только таких слов нахватались? — ходили с завидной регулярностью. Чаще всего не могли даже толком описать того, кто обесчещивал, зато были уверены, что дитя от него, так что теперь ему придется жениться. И кивали разумно на воинов. Только одна обнаглела настолько, что попыталась всучить ребенка Марку, сразу опознав в нем важного и ученого человека. Бедный маг шарахнулся от младенца и поспешно ушел, сказав, что дева ошиблась. Марку и в доме со-Ялата было кого бесчестить, служанки за ним бегали пестрой стайкой, по его же душу время от времени наведывались учительницы из школы в скалах, в общем, не до сельских дев как-то.

Крики и младенческий ор все не прекращались. Да и чайки летали себе.

Лиин вздохнула и решила, что надо пойти и посмотреть.

А оказалось, это всего лишь, наконец, вернулись Марк и Айдэк. Просто в такой престранной компании, что посмотреть на явление даже чайки слетелись.

То, что собрать на корабле толпу разновозрастных детей, взрослых и одного младенца было не лучшей идеей, Марк понял еще в тот момент, когда эта толпа разбредалась по палубе, заглядывая во все щели и задавая дурацкие вопросы. Кое-как эту толпу получилось организовать, исключительно благодаря боцману, а потом даже загнать в трюм, где людям предстояло спать и прятаться, случись встретить какой-то корабль.

Довольными по этому поводу они, конечно же, не были, но чего Марк совсем не ожидал, это того, что на шестой день путешествия, немного привыкнув к своему нынешнему положению, люди, которые должны бы были его благодарить, станут строить разные странные теории и подозревать спасителей в нехорошем.

И ладно бы строили себе тихонько, никого не трогая. Но спустя еще два дня трое мужиков, собрали вокруг себя мальчишек-подростков и попытались захватить корабль. Ночью. Напав на моряков, коротавших дежурство за игрой в кости.

Когда Марк вышел на палубу, все было уже кончено. Один из мужиков был убит, похоже, ему проломили голову тем же веслом, которым он пытался бить дежурных. Несколько мальчишек были покалечены, а у борта подвывала женщина, требуя немедленно вернуться за ее сыном, упавшим в воду. Живые зачинщики этого безобразия лежали на палубе носами в доски, один матерился, второй гордо молчал. Подростков просто окружили разбуженные по тревоге моряки и угрожали им оружием, чтобы молчали и не дергались.

— Так, — мрачно сказал Марк, у которого от недосыпа и необходимости прятать ценного младенца от проплывающих мимо магов уже болела голова. Разбираться еще и с этим нелепым бунтом ему хотелось меньше всего. Но капитан почему-то решил, что раз маг пустил на корабль этих людей, ему и решать, что теперь с ними делать. — Так, — повторил он еще мрачнее, когда ругающийся мужик поднял голову и посмотрел со злостью. — В пираты решили податься? А почему вы думаете, что смогли бы справиться с таким кораблем? Здесь опыт нужен.

Ругающийся мужик удивленно вытаращился на мага и даже замолчал, наконец.

— С этим все понятно, — устало сказал Марк. — Повесить.

За спинами моряков, как по команде, завыла женщина и стала уговаривать не вешать мужа, дескать, господин маг ошибается, и ничего такого он не хотел.

— Не ошибаюсь, — отрезал Марк, наконец-то поняв, почему Юмил столь безжалостно избавлялся от каторжан, стоило им нарушить дисциплину. Тут попустишь, позволишь кому-то безнаказанно обвинять спасителей в работорговле и том, что они сами устроили то, от чего спасали, а потом окажется, что кому-то просто корабль понравился. — Я менталист и способен отличить истинные желания от того, чем их пытаются замаскировать.

Женщина продолжала выть. Мужик опять стал ругаться, а потом, когда его подхватили под руки и потащили к мачте, вырываться и обещать впредь вести себя хорошо.

Марк отвернулся, помассировал виски, пытаясь хоть немного унять головную боль. Посмотрел на остальных бунтовщиков.

У второго мужика вид был пришибленный и ничего не понимающий. Подростки растерянно топтались, переглядывались и, похоже, уже не знали, кому верить. И Марк понял, что сыт этими людьми по горло. Что ничего и никому не собирается доказывать. И что вовсе не обязан был их спасать.

— Я же говорил, что не оценят добро, — сказал подошедший Айдэк. — Может, за борт его выбросить? — спросил, похоже, сам себя, и потыкал ногой во все так же валявшегося на палубе мужика. — Пускай дальше добирается своим ходом, может куда-то и доплывет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ага, и рабство ему больше не будет угрожать, — пробормотал Марк. За спиной несостоявшемуся пирату прилаживали на шею веревку, а он продолжал скулить и уверять, что больше не будет, что ошибся, что не знал. Его хотелось заткнуть. — А с остальными что?