Читать книгу - "Ключ от всех дверей - Софья Ролдугина"

Я с трудом подавила дрожь.

— Такое воззрение… может существовать, — слова не желали гладко слетать с языка, громоздясь в неловкие конструкции. — А почему… почему вы избрали именно эту маску?

— Почему?… — Кирим-Шайю закрыл глаза, и вычерненные веки показались мне провалами в мрачную бездну. — Возможно потому, что все мы вынуждены были отдать что-то, принимая силу карт. Художник отныне зачахнет без своих картин, Судьба не увидит солнца, в доме Кокетки не зазвенит детский смех… И я… мне… — ресницы его дрогнули, и на секунду сверкнули из-под них два огонька, желтый и синий. — Я потерял право быть собою и жить своей жизнью, как царевич Рю. А вы, Лале? — теперь он смотрел на меня в упор, и взгляд этот пробирал до костей, как ледяной ветер с гор. — Чего лишились вы?

И отчего-то мне показалось, что не о карте Безумного Шута говорил гость из Дома Осени, а о ключе, что вдруг налился неимоверной тяжестью.

«Прошлое, настоящее и будущее… Все заберу я у тебя, милая девочка…

…никто не полюбит тебя. Без меня ты — ничто.

Одна, одна, Лале. Помни. Не верь никому. Одна всегда…

Почему, почему ты ушел?…

… Они всегда умирают, Лале. Не верь им. Просто живи. Ведь ты так хотела выжить — любой ценой…»

— Лале? Госпожа моя!

Взволнованный возглас непутевого ученика разбил мое полузабытье-полубред на тысячу острых осколков.

— Мило! — вздрогнула я, выпуская руку лорда Осени. — Что ты здесь дела…

— Вы! — Авантюрин яростно обернулся к невозмутимому, словно кукла, Кириму. Прелестный контраст! — Не смейте приближаться к госпоже Лале! Каждый раз ваши слова причиняют ей боль!

Позвольте, а это уже не выглядит забавным. Так и до дипломатического скандала недалеко. Да и люди вокруг чуют нутром скандал, подбираются поближе, чтобы поглазеть вдоволь… Ну уж нет, сегодня я не на работе, развлекать никого не намерена.

— Мило, Мило, — ласково пожурила я ученика, перехватывая его руку и успокаивающе проводя ладонью по спине. — Ты ничего не понял. Мы с лордом Киримом просто беседовали о некоторых вещах, которые нас объединяют. Поверь, он вовсе не хотел обидеть меня, да и не так это просто…

Лицо Кирима-Шайю приняло обеспокоенное выражение.

— Я вновь обидел вас, леди? О, позвольте принести извинения!

— Не стоит, великодушный лорд, — воскликнула я, осторожно отодвигая Мило к себе за спину — пусть поостынет. — Довольно на сегодня извинений.

Глаза Авантюрина недобро сузились:

— За что вы уже извинялись перед моей госпожой?

Ох, ох, плохо дело, паленым пахнет! Не хотелось мне сегодня работать, да, видать, без Лале-шутовки не обойтись.

— А, господа! — с оглушительным воплем резко развернулась я к напрягающим слух придворным. — Вижу, помост пустует! Славно, славно! Мило, идем веселить публику — споем дамам и кавалерам песенку о наших масках! Прошу простить, о Кирим-Шайю, но я давно заглядываюсь на сцену. Надеюсь, мы еще поговорим с вами за чашечкой чай с «эликсиром откровения»! — подмигнула я лорду и потащила взъерошенного от злости и немного растерянного ученика к помосту.

— Заходите в любой день… и любую ночь, — поклонился Кирим-Шайю, и выглядело это любезно, насмешливо и завлекающе в то же время. — Буду ждать… с нетерпением.

Мило дернулся. Я лишь сильнее сжала его руку и почти перешла на бег, благо господа придворные предусмотрительно расступились в стороны.

Опомнилась я, лишь оказавшись на сцене.

— Мило, у тебя есть песенка? — ученик ойкнул и незаметно качнул головой. — И у меня нет. Ладно, я начну — а ты подхватывай! Господа! — уже в полный голос обратилась я к толпящимся у помоста аристократам. — Как кажется вам, что за маска у меня?

— Кошка?

— Белка?

— Мышка?

— Лиса?

— В точку! — радостно воскликнула я, отчаянно импровизируя. — Вы невероятно догадливы, Тарло, можете выпить за мое здоровье! Впрочем, нет, лучше сладкого возьмите, — я подмигнула художнику, получив в ответ язвительную улыбку. — А вы, леди Силле Оникс, возьмите-ка свое пенсне — у какой мышки вы увидите такой роскошный пушистый хвост? Впрочем, не это главное достоинство лисы, а…

— Изворотливость!

— Коварство!

— Хитрость!

— И снова — верно, господа! Вижу, на этот раз вы во мнениях сошлись. Впрочем, это была присказка, а что до сказки… Слушайте же песенку о лисице и охотнике! — и проникновенно заголосила:

— Ах, все на свете знают, что беда

Красавицею рыжей уродиться!

Ах, если б смыть могла озерная вода

Клеймо мое несчастное — лисица…

О, каждый норовит на воротник

Мой хвост чудесный приколоть навеки,

И алчности отравленный родник

Питает кровожадность в человеке.

Но в чем моя вина? Ужели в том,

Что навещаю, мол, в ночи загоны с птицей?

Все врут! А, что? Где видите перо?

Ох, угораздило ж меня забыть умыться…

Везде злодеи! Лес опасен и река,

В полях так вовсе прячутся их сотни…

Но нет лисе ужаснее врага,

Чем опытный, безжалостный охотник! -

— патетически воскликнула я, заламывая руки, и быстро глянула на Мило. К счастью, ученик уже позабыл о ссоре с лордом Осени и полностью отдался представлению. Торжественно он выступил вперед, трагично прикрыл ладонью глаза, прижимая другой рукой шляпу к груди, и запел с тоской:

— Будь проклят час тот несчастливый,

Когда заказ я принял на поимку

Курятник обокравшего под ивой

Загадочного вора-невидимки.

Все помню… Ночь, засаду и ловушки,

И злое квох-квохтанье петуха,

Ревнующего курочек-несушек

К охотничьим высоким сапогам…

Я чуть не покатилась со смеху, вслушиваясь в чушь, которую с совершенно несчастным видом нес Мило. С чего бы это петуху ревновать кур к сапогам? Или, как говорится, рифма требует?

— И помню, как луна светила тускло,

И помню, как поникли все цветы…

И помню, как скрываясь так искусно

Из леса прокралась в курятник ты!

О, я не смог сгубить очарованье

И совершенство рыжее твое!

И быть охотником — жестокое страданье,

Коль сердце от любви к тебе поет…

Но я не сдамся! Я недаром — лучший!

Я выслежу тебя и полоню,

И если не желаешь меня слушать…

Перед тобою голову склоню:

Пусть будет мне свидетелем звезда -

С отказом не сумею я смириться…