Читать книгу - "Королевская кровь. Темное наследие - Ирина Котова"

– Сегодня, – категорично заявил Лоуренс Инландер, ныне князь Форштадтский, – вам пришлют приглашение на бал.

– Почту за честь, – поблагодарил его светлость и чуть склонил голову. По факту их титулы были равны, но никогда не стоит пренебрегать толикой лести. Ему нужно было попасть в призеры, чтобы получить приглашение во дворец, он этого добился – так отчего же не расположить к себе нужного человека?

Князь кивнул и шагнул дальше – поздравлять и приглашать на бал занявших второе и первое места.

После награждения был душ, осмотр врача: «Да вам вообще нельзя на трассу с таким анамнезом выходить!» – повторил ему доктор то, что сказал перед квалификационным заездом. И фуршет, на котором Дармоншир с удовольствием выпил дорогого шампанского, закусывая его икрой с медом и тонкими ломтиками карамелизированных фруктов, попозировал для фотографов в обнимку с липнущими к спортсменам разряженными девицами и уехал в апартаменты. И там, пообедав, взялся за папку с досье на правящую семью Форштадта и братьев Дьерштелохт, которое спешно собрали для него люди Леймина. В дело пошло все – и официальные биографии, и газетные вырезки, и записанные слухи.

– Почему просто не приехать туда, якобы на отдых, и не выказать князю свое почтение? – ворчал Леймин, когда Люк озвучил ему идею. – Или подать запрос на официальную аудиенцию по вопросам торговли между вашими землями?

– Я хочу, чтобы возникло минимум подозрений, – терпеливо отвечал герцог. – Если так удачно совпало, что в ближайшую неделю гонка, – почему бы не пойти этим путем? Форштадт всегда приглашает победителей к себе.

– Вы не покушение едете раскрывать, а в заездах поучаствовать, – не поверил старый безопасник. – Охота вам опять рисковать?!

– Неужели вы считаете меня настолько легкомысленным? – Люк в упор, тяжело посмотрел на Жака Леймина. Но тот не купился: буркнул себе что-то под нос, сказал «Информация будет» и ушел.

А Дармоншир ждал поездки с тоской и предвкушением. Снова ощутить вибрацию трассы, упоение от победы над соперниками и тонкую грань скорости, разделяющую победу и смерть, – как он мог от этого отказаться?

И сегодня, выезжая на линию старта, он дрожал и волновался, как в шестнадцать лет – перед первой своей близостью с женщиной, – и зимнее солнечное небо и черная трасса вдруг вернули его назад, в то время, когда он был молод, безрассуден и почти невинен.

Его светлость тряхнул головой и усмехнулся.

Воспоминания, воспоминания.

Люк зашуршал отчетом, перелистывая страницы. Веселая семейка, что сказать. Тот же серпентарий, что и при всех дворах. Только из-за небольшого размера княжества скандалы получаются громче.

Молодая княгиня Диана Форштадтская с похвальным упорством создала себе славу покровительницы искусств. Ежегодно на территории Форштадта проходили песенные конкурсы, соревнования поэтов и танцоров, и это приносило немалый доход: сюда съезжались со всей Туры артисты и их поклонники. Пока супруга увлекалась благотворительностью и поиском талантов, князь выбрал себе утешение – проведение внеэтапных соревнований на Кубок князя Форштадта по трасфлаю. И тут правящая чета не прогадала: деньги от таких, как Люк, не имеющих статуса профессиональных гонщиков, текли рекой, не терялись и спонсоры, приезжали туристы и фанаты, так что увлечение младшего Инландера ощутимо пополняло бюджет маленького княжества.

Старый князь, почти военной хитростью выдав дочь замуж и поучив зятя первые года три, ушел на покой и круглый год рыбачил в своем поместье далеко от столицы. И, по слухам, содержал молоденькую любовницу из деревенских, способную и лунку просверлить, и рыбу почистить, не воротя нос от потрохов, и засолить ее, и закоптить.

Ходили сплетни о скандале, который молодая княгиня устроила не старому еще отцу – он был на десяток лет старше самого Люка, – мол, где это видано, брать официальной фавориткой деревенскую девку. И якобы на это ушедший на покой князь ответил, что придворными шлюхами сыт по горло, а если дочурка начнет чинить препятствия, то он не постесняется снять ремень и отбить охоту лезть в его дела. Или вовсе подумает, не вернуться ли ему на правление, оставив зятя без княжеской цепи.

Диана намек поняла и больше батеньку, кроме как с нежностями и заверениями в любви, не беспокоила.

Люк стукнул по столу пачкой, выбивая сигарету, сунул ее в рот: чтение его так увлекло, что он не сразу вспомнил о необходимости прикурить.

Нынешний князь Форштадтский, Лоуренс Филипп, явно не подозревал о зубастой хватке отца будущей супруги, когда с какой-то дури, будучи обрученным с блестящей Ангелиной Рудлог, решил сорвать и цветок юной княжны. Это было, можно сказать, политическим безрассудством.

Форштадт давно являлся яблоком раздора между Инляндией и Блакорией, искусно лавируя между двумя крупными государствами и получая дивиденды за лояльность от обоих. Где-то три-четыре десятка лет назад он все же отошел Инляндии, но нить, сшившая границы, была еще слишком тонка – и неумеренность молодого Филиппа едва не сыграла со страной роль острых ножниц. Кто знает, как там все было на самом деле? Случайно ли папенька решил навестить дочку посреди ночи и застал принца с голой задницей, так сказать, в процессе, или любвеобильного Лоуренса искусно приманили и заарканили? Люк склонялся ко второму.

Старого князя удалось умилостивить, отдав принца в ручки юной Дианы, оговорив, что править будет Лоуренс под чутким руководством тестя, – и тем самым навечно привязав Форштадт к Инляндии.

– Идиот, – презрительно фыркнул Люк, глядя на фотографию княгини Форштадтской. Нет, Диана была приятной на лицо, несколько крепко сбитой, но не пышной. И по сравнению с Ангелиной выглядела как ржавый нож рядом с драгоценным острым клинком. Да и что ни говори, статус принца-консорта в Рудлоге выше, чем князя в маленьком Форштадте. У иных баронов было земли больше, чем в этом княжестве.

«Впрочем, – подумал его светлость, – возможно, бедняга Филипп просто боялся Ангелину Рудлог».

С ней рядом и Люку иногда становилось не по себе, а более слабых людей она, вероятно, выкручивала и ровняла с землей, даже не замечая этого и не меняя выражения лица.

Дармоншир перелистнул страницу и снова углубился в чтение.

Лоуренс Филипп, тридцать два года, на полтора года младше наследника престола. В управление княжеством глубоко не вникает – оставил дела на старую гвардию – и, пока супруга развлекается поиском талантов, ведет блестящую светскую жизнь. Любит балы, скачки – Люк дернул уголком рта и наконец-то прикурил, – организует гонки по трасфлаю. Тщеславен. Скоропалительная свадьба его ничему не научила: имеет несколько любовниц, любит дорогие бордели, и вряд ли хоть одна придворная дама моложе пятидесяти прошла мимо его постели.

Герцог покачал головой. Слухи, естественно, всегда будут, но если ты уже женат – потрудись блудить так, чтобы об этом не знала вся Тура. Как это делает король Луциус – никто и никогда не мог назвать имени его очередной любовницы, кроме, наверное, службы безопасности. Хотя периодически и появлялись новости: такая-то фрейлина вдруг удалялась от двора, воспылав любовью к морскому побережью, – и якобы в окнах ее дома видели иногда рыжую голову его величества; или родовитая вдовушка, замеченная при дворе, вдруг получала свое поместье; или некая дебютантка, потанцевавшая с потомком Белого Инлия, вдруг пропадала на год – и потом неожиданно выходила замуж с щедрым приданым. Понимающие люди могли сделать выводы, и они их делали.