Читать книгу - "Магацитлы - Василий Головачев"

– Аэлита!

– Вот и давай плясать от этой печки.

– Согласен. Когда начнем?

– Немедленно. Я сориентирую Службу и попрошу недельный отпуск по личным обстоятельствам. Для этого мне потребуется часа два.

– Мне тоже. Порешаю оперативные задачи и займусь экипировкой.

Жданов мельком глянул на мелькавшие в стене кабинета цифры универсальных часов, показывающих время в поясах Земли и на других планетах Солнечной системы.

– Встречаемся в гималайском бункере в три по среднесолнечному.

– Добро.

Они хлопнули ладонь о ладонь, Жданов вышел. Белый походил кругами по кабинету, крепко выругался и сел за стол.

Сыну о своих инициативах Павел ничего рассказывать не стал. Ивор и так был расстроен фортелем сына, пытался найти выход из положения, но был завязан на десятки проблем Службы и помочь отцу ничем не мог.

Те же отношения складывались и в семье Белых.

Григорий как мог успокоил жену, невестку, пообщался с сыном для разрядки ситуации, но говорить о замысле не решился. Начались бы охи, ахи, советы и пожелания, а этого он не любил.

В три часа с минутами оба стармена (как шутил сам Павел: мы с тобой суперстары) встретились в гостиной гималайского бункера, откуда два дня назад стартовали в неведомые дали их внуки.

– Надеюсь, нас не хватятся пару дней, – проворчал Белый, критически оглядев друга. – Выглядишь ты неважно, надо признаться.

– На себя посмотри, – огрызнулся Павел. – Не мальчики уже, в наши-то годы.

– Но мужи! – поднял вверх палец Григорий.

Они невесело улыбнулись.

– Все подготовил? – стал серьезным Жданов.

– Кажется, все. ЗАКи, оружие, НЗ, антигравы, поисковый комплекс «Лиса». Если тот инвариант не особенно отличается от нашего…

– Почти не отличается. Надо было внимательно прочитать исходные данные.

– Что ты имеешь в виду?

– Роман Толстого.

– Читал… в детстве.

– Еще раз надо было прочитать. Параметры описанного им инварианта действительно отличаются от матричных незначительно. Основные константы сохранились, отмечены лишь колебания вакуумной плотности континуума, что должно вести разве что к возникновению дополнительных изотопов химических элементов.

– Тогда нам больше ничего не потребуется.

– Нужен свободный транспорт, желательно – с выходом на «струну».

– Я думал об этом. На складе Института в резерве охраны есть парочка «орехов» и «големы». Однако нужна санкция СБ.

Жданов хмуро посмотрел на Белого.

– Ты о чем говоришь? Какая санкция? Разве директор должен отчитываться, для чего ему та или иная техника?

Григорий виновато развел руками.

– К сожалению, должен. Распоряжение СЭКОНа.

Жданов покачал головой, задумался.

– До чего дожили… не можем шагу самостоятельно ступить… Ладно, жди здесь, готовь универ, я что-нибудь придумаю. – Он вышел из гостиной, направляясь к кабине метро.

Белый вздохнул, глядя ему вслед, потер темя и поспешил в лабораторию. Когда Жданов вернулся через сорок минут, все было уже готово к старту.

– Ну что, удалось?

Павел молча поставил на пол черный дипломат с закругленными металлизированными углами.

– Что это?

– Последняя модель, «голем-М».

– Где достал? – Белый с удивлением и уважением дотронулся до дипломата.

– Приятель одолжил на время. Он главный конструктор тульского КБ «Арсенал», Дима Калашников. Ты должен его знать.

– Слышал, но лично незнаком. Разве «Арсенал» производит экстремальные машины?

– Тульские пряники он производит… крупного калибра. Нет, конечно, контора Калашникова разрабатывает оружие от «универсалов» до аннигиляторов и «глюков». Но знает многих транспортников, в частности, директора Сибмаша, который делает «големы» и «орехи».

– Хорошие у тебя приятели.

– Не жалуюсь. Ты готов?

– Как пионер, только памперс завязать осталось. Универ настроен, можем стартовать.

– Тогда собираемся и уходим.

– Давай присядем на дорожку.

– Это еще зачем?

– Примета такая есть, чтобы дорога сладилась.

Жданов пожал плечами, сел на выскочившее из пола кресло. Рядом присел на краешек второго Белый. Тут же встал.

– Можем отправляться.

Павел открыл дипломат, нажал несколько светящихся окошек на крохотной панели, отступил.

Дипломат через секунду вздулся, словно воздушный шарик, выбросил во все стороны прозрачно-клейкие на вид нити и превратился в самую настоящую беседку с куполовидной крышей.

– Залезли.

Друзья вошли в подрагивающую беседку, присели на прозрачные скамеечки, внутри которых проскакивали синие искры. С тихим стеклянным звоном стены и потолок беседки осели на тела людей, покрывая их уники сверкающей паутинкой. Через несколько мгновений полевой транспортно-защитный комплекс «голем-М» закончил подстройку всех своих систем под физические параметры и мыслесферы объектов защиты и перестал быть видимым. Лишь на груди у каждого осталась многолучевая звезда монитора управления. Остальное «тело» «голема» представляло собой полевую структуру, мгновенно реагирующую на изменение обстановки и охранявшую хрупкий груз от большинства известных людям опасностей.

Белый первым полез в чрево универа, горбатый от сидящего на спине «паука» грузовой укладки.

Жданов, такой же горбатый, последовал за ним.

– Нас все равно засекут.

– Засекут, – согласился Белый, – но не смогут определить точные координаты универа.

– Если определят, придется объясняться с господином Сарафьяном.

– Крику будет много.

Речь шла о начальнике отдела надзора СЭКОНа.

– Черт с ним, переживем. В крайнем случае подадим в отставку. Жизнь детей важнее сентенций господина Сарафьяна.

– Кстати, он дружен с Аникиным.

– С начальником охраны Ствола?

– Угу.

– Это скверно. Надеюсь, мы успеем найти детей и вытащить их из этого дерьма.

– Я тоже надеюсь. Включаемся.

В коконе универа стало темно. Тела людей сжала чудовищная сила, превращая их в «суперструны» информации. Сознание путешественников помутилось, но тут же прояснилось вновь.

– Слушаю вас, – раздался внутри головы Жданова мягкий бархатистый голос. – Дежурный императив эн-перегиба системы Сол-3.

Это был мыслеголос инка трансгресса.