Читать книгу - "Бастард. Рыцарь-маг - Игорь Ковальчук"

По обе стороны от Ричарда и его супруги сидели новые шерифы острова — Стефан Турнхам и Ричард де Камвиль. Они то косились друг на друга с угрозой, то старались не замечать. Легко догадаться, что управление островом вскоре выльется в свирепое соперничество двух шерифов за высшее влияние. Можно ли ожидать в этом случае хороших результатов? Дик опустил голову и фыркнул. Само собой, государь Английский не отдал Турнхаму всю власть на Кипре, опасаясь, что ему, как и Исааку Комнину в свое время, она ударит в голову и придется биться еще и с ним. Но теперь Стефан, воевавший на острове, бывший на нем с самого начала, не желал понимать, почему половину привилегий король отдал какому-то де Камвилю, который и мечом-то не махал.

Это была не совсем правда, все-таки граф де Камвиль тоже сражался на Кипре, пусть и недолго. Но что самое главное — он был куда знатней Турнхама, возглавлял посольство в Наварру и привез оттуда Беренгеру и все ее приданое. И теперь, косясь на Турнхама, отказывался понимать, с какой стати должен делить власть на этом богатом острове с каким-то там командором рыцарей, который не способен насчитать десяток благородных предков и чьи владения по сравнению с Камвилем довольно скромны. Это тоже было неправдой, но кого в сложившейся ситуации интересовала истина? Оба дворянина верили в то, во что хотели верить.

А чуть дальше, перед нетронутым блюдом свиных ребрышек сидел сам Комнин. Когда он позволял себе пошевелиться, все желающие могли разглядеть на его руках серебряные цепи такой длины, чтоб не слишком сковывать движения. Дик догадался, что королю Ричарду просто захотелось немного поиздеваться. По той же причине на пиру присутствовала единственная дочь Комнина, перепуганная шестнадцатилетняя девушка, но не в качестве гостьи, а в качестве служанки — она стояла за плечом королевы Английской и подливала ей вина. Руки ее тряслись, время от времени ярко-алые брызги пятнали подол ее простенького белого платья или холщовую скатерть, но на это никто не обращал внимания. Обычную служанку, может, и наказали бы, но она-то не была обычной.

Слуги на специальных деревянных носилках втащили в залу нескольких телят, запеченных целиком, и стали разделывать туши. Вино лилось рекой. Поблизости от почетного стола негромко бренчал на лютне и пел менестрель, но его никто не слушал и, похоже, посылали ему мясо и вино лишь с тем, чтоб он замолчал и занялся едой. Потом появились жонглеры и акробаты, под оглушительные звуки бубнов и барабанов крутившие колесо или жонглировавшие сразу тремя кинжалами. Их было сложно не заметить или не услышать, потому пирующие ненадолго повернули уже изрядно хмельные головы на звук и стали смотреть представление. Дик наклонился к Серпиане:

— Ты не устала?

— Немного, — призналась она.

— Сейчас все перепьются, и мы потихоньку исчезнем. — Он заметил, что девушка то и дело косится на дочь бывшего императора, прижимающую к груди кувшин, и тихо добавил: — Я знаю, о чем ты думаешь: «Ох уж эти варвары!» Я прав?

— Почему варвары? — Она проследила за его взглядом. — А... Нет, я думала не об этом. Я вспомнила своего дядю. Ныне покойного.

— Что случилось с твоим дядей?

Серпиана с участием взглянула на бывшую наследницу кипрского трона.

— Мой дядя три года просидел на цепи у трона лорда Кайнеха, Владыки Пламени. Три года. В своем змеином облике. — Она вздохнула. — Так что, думаю, все мы очень похожи. Все мы в той или иной степени братья.

— Да, только жаль, что наследуем худшие черты, а не лучшие.

— Не всегда.

Они еще немного посидели, а потом, тихо встав из-за стола, покинули пиршественную залу, и их исчезновения никто не заметил. По пути к дому кузнеца Дик остановился у замка — полюбоваться на освещенную тысячами огней Лимассольскую гавань. Там и ночью, даже в темноте шла работа, ведь завтра корабли отправлялись в путь, надо было все подготовить, все предусмотреть. Молодой рыцарь мягко положил спутнице руку на плечо, почувствовав, как она дрожит, прижал ее к себе, и они еще долго стояли, обнявшись, на мощенной булыжником, почти безлюдной дороге, любуясь россыпью живых и неподвижных огней далеко внизу.