Читать книгу - "Демоны Хазарии и девушка Деби - Меир Узиэль"

Был третий час ночи, ветер пустынь и айсбергов дул за окнами. Свет лучился из окон небольшой башни над ешивой, где в своей комнатке ее глава боролся с темным колдовством. Отблески того света мерцали в зале, где четверо учеников и Ханан были погружены в книги.

Ученики поднимали головы от страниц и с великим почтением следили за светом, мерцающим в окнах Учителя. «Идем с нами», – сказали Ханану.

Они вышли во двор, в резкий холод, и посмотрели вверх. Три окна комнатки раввина смотрели в три разных направления, и свет из них смешивался дымным сиянием. Отсветы взмывали в небо, обретая форму крыльев, и звуки хоров, и стенания тысяч слепых взлетали вместе с этими отсветами из окон комнатки.

«Это наш Учитель, ведет беседы с высшими силами, недоступными нам», – прошептали в богобоязненном замирании ученики Ханану.

Так они стояли долгое время, затем вернулись в учебный зал, чтобы еще с большим прилежанием погрузиться в учебу, в надежде, что в один из дней достичь той же великой степени святости, как их Учитель, чтобы вести беседы с высшими силами. Время от времени они прекращали занятия, переворачивали песочные часы и пели давние прекрасные слова: «Владыка мира, Владыка мира, царствовавший до того, как все в мире было сотворено…»

Всю ту ночь Ханан не сомкнул глаз. Он с жадностью глотал священные строки, красоту словесных сцеплений и отенность букв, комментарии ко всему этому, пил и пил эту мудрость, не в силах утолить жажду, о которой даже раньше не подозревал в себе. Сухость, до сих пор дремавшая в нем, открылась с прикосновением к Гемаре и ее комментированием учениками ешивы.

Утром, когда петух прокричал второй раз, ученики закрыли книги произнесли благословение новой заре. Петух этот был огромным, он потрясал размерами своего гребня и бороды, длинными перьями бледно-золотого цвета.

Ханан разбудил товарищей. Проснулась и Тита от голоса ворона, стучащего клювом стекло окна. Поцеловали они сухие руки главы ешивы.

Он выглядел усталым и печальным, и с трудом реагировал на горячую благодарность молодых пришельцев. Неожиданно он встряхнулся, глаза ее заблестели, и он сказал: «Когда вы приедете в столицу Итиль, возьмите с собой этих ворон в синагогу Александрони. Найдите там моего отца. Скажите ему, что я пытался бороться с колдовством, но оно сильнее всего, что я знаю. Скажите, что я зову его на помощь»

Ханан приблизился к нему и сказал: «Да, господин», жаждая склонить перед раввином голову, что запрещено. Раввин был недоволен.

На улице стоял густой туман.

«Плохо», – сказал главный конюх, с беспокойством вглядываясь на восток, словно стараясь разглядеть, что таится за этой белой стеной.

Они расстелили карту. Было понятно, почему плохо. Им предстояло отдалиться от реки, которая могла как-то определять направление, двигаться наугад по пространству, трудно подающемуся рекогносцировке.

«Пытайтесь двигаться на восток без отклонений, – сказал главный конюший, – на восток, примерно пять-шесть парсов. При такой погоде вам придется двигаться осторожно и медленно. Но это не очень далеко. Двигайтесь, пока не доберетесь до еще одной реки. Легко говорить. Но вам трудно будет отличить реку от ручьев, которые текут в небольшое озеро. Увидите там человека, попытайтесь у него разузнать дорогу. Если никого не встретите, старайтесь пересечь первый поток и затем придерживаться второго или третьего потока, на который наткнетесь. Если ошибетесь, то вернетесь к тому же озеру, скорее, пруд, посреди которого островок. На островке увидите избушку. В ней живет старуха, которая окликнет вас и попросит к ней приплыть на зеленой лодке, причаленной к берегу, чтобы перевезти старуху с острова на сушу. Не делайте этого ни в коем случае, ибо заразитесь страшной болезнью. Не сделаете, вас будет преследовать проклятие старухи. Поэтому остерегайтесь двигаться вдоль потока, только – вдоль реки».

Прилетели белые вороны и вскочили на седла, выражая нетерпение. Всадники затянули пояса, оглядели вновь столь отлично заточенные лезвия своих сабель, и вскочили на коней.

Часть учеников ешивы пришли с ними попрощаться. Серого коня Ханана окружили те, кто с ним просидел ночь за священными книгами. Ханан жевал кислое яблоко. Капельки пота собрались над верхней его губой: была у него такая смешная генетическая чувствительность.

«Я вернусь сюда учиться», – сказал он, и голос его зазвенел от волнения.