Читать книгу - "Свирель Гангмара - Виктор Ночкин"

Эльга растерянно огляделась по сторонам и просто глазам своим не поверила. Труп матушки Ганы, который она только что видела, непостижимым образом исчез.

— Гилфингом клянусь, вот только что здесь, у самого входа лежала…

Марна снова с размаху ударила ее по лицу.

— Да как же ты смеешь лгать, мерзавка? А ну-ка, марш в подвал! Неделю на хлебе и воде просидишь. А после из кельи своей полгода выходить не будешь.

— Но… я не…

— Если ты нарочно глупости выдумываешь, наказание тебе положено, — прошипела Марна, — а если это тебя Темный искушает, то пост и покаяние спасут.

— Простите… я… я больше никогда… Гилфингом клянусь… — отчаянно зарыдала Эльга.

И как ни странно, старшая монахиня смягчилась.

— Ладно… Благодари Гилфинга, что никто твоих бредней не слышал. А то век бы из подвальной кельи не вылезала. Ну а я что ж… так и быть, промолчу. Не буду монастырь позорить. А ну, марш к себе, что б глаза мои больше тебя не видели.

Девушка, не веря своему счастью, быстро поцеловала Марне руку и поскорей убралась подальше от разгневанной монахини.

Весь день Эльга, как и было велено, просидела у себя в келье. А под вечер все-таки не выдержала и вышла в монастырский сад. Имелось у нее одно любимое местечко возле самой ограды. Оттуда сквозь толстую щель в заборе виднелась раскисшая от дождя широкая проселочная дорога. Эльга любила, прильнув глазами к щелке, помечтать о добром молодце, который придет однажды сюда, чтобы увезти ее из постылого монастыря. Однако никто в эти глухие места не забредал. Вот даже лесная просека изрядно заросла травою. За месяц, который Эльга провела в монастыре, она едва ли не каждый вечер выходила смотреть на дорогу. И только однажды увидела старуху, несущую на спине вязанку дров… да еще как-то слышала пьяные голоса двух отчаянно бранящихся мужиков. Но сегодня, видно, был особенный день в ее жизни. Или это ей снова только почудилось? У самой монастырской ограды, не торопясь, разгуливал здоровенный чернокудрый красавец с румяной, нахальной физиономией и роскошными черными усами. Его лицо не портила даже свежая ссадина, пересекавшая лоб. Наоборот, так мужественней выглядит. Впечатление дополняли меч на боку и синий плащ.

«Интересно, что же он здесь делает?» — не сводя восхищенных глаз с невесть откуда взявшегося верзилы, подумала Эльга.

А красавчик действительно вел себя довольно странно — то и дело подходил к монастырской ограде, внимательно осматривал и ощупывал потемневшую от времени кирпичную кладку. Потом шел дальше, время от времени наклонялся, придерживая ножны, как будто искал что-то в траве…

«Такой милашка и совсем один, — жалостливо подумала Эльга. — Поздним вечером не к кому ему пойти, совершенно не к кому. Видно, в этом задрипанном городишке не осталось хороших девушек…»

Эльга присела на траву, прильнула глазами к широкой расщелине в самом низу забора, долго смотрела на молодца. Изо всех сил пыталась угадать его мысли. А что, если он тоже думает о ней? О самой красивой девушке города, которая по воле злой судьбы оказалась заточенной в монастыре. И чтобы жениться на ней, нужно совершить множество подвигов.

Мечты уносили Эльгу все дальше и дальше от грустной действительности. Но что-то мешало им, что-то грубо врывалось в тихую идиллию сегодняшнего вечера. Какие-то мерзкие звуки, похожие на разрывающий сердце жалобный вой. Девушка с досадой оглянулась. Точно, и в самом деле выла собака. Прикормленный матушкой Ганой паршивый пес, изводивший весь монастырь своим громким лаем, теперь издавал непередаваемо жуткие звуки. И при этом само животное вело себя чрезвычайно странно. Тощая черная псина ни с того ни с сего вдруг начала разгребать лапами мусор, продолжая все громче и громче завывать.

Неизвестный красавец тем временем тоже прильнул к щели и внимательно посмотрел на Эльгу. Молодая монашка позабыла про все на свете. Скинула с головы тяжелую темную накидку, поправила пышные волосы, упавшие на лицо. Какое-то время они молча глядели друг на друга. Потом Эльга смущенно отвела глаза. И тут же снова увидела собаку. Та громко выла, продолжая разгребать лапами кучу мусора, из которой теперь торчала кисть руки.

«Опять мерещится Гангмар знает что, — в ужасе подумала Эльга. — Нужно молчать, а не то в подвале запрут. Вот ведь никто же, кроме меня, эту руку не видит. Красавчик-то совершенно спокоен, улыбается в пышные усы, манит пальчиком…»

Монашка покраснела.

— А ну-ка, красотка, ворота мне открой, да поживей, — низким, завораживающе нежным голосом приказал незнакомец.

— Да как же, это ведь монастырь, сюда нельзя, — еле слышно пролепетала Эльга. — Не приведи Гилфинг, кто-то вас увидит.

Незнакомец мгновенно перестал улыбаться. Густые черные брови сердито насупились.

— В общем, так, — резко переменившимся голосом отрезал он, — на территории монастыря обнаружен труп.

Он выразительно покосился на воющую собаку. Эльга тоже обернулась и в ужасе вскрикнула. Из кучи мусора показалась окровавленная голова матушки Ганы.

Темные глаза незнакомца недобро сощурились. В голосе появились металлические нотки.

— Ежели меня, сержанта городской стражи, сию же минуту не пустят осмотреть место преступления, я разнесу в щепки все это воронье гнездо, так что камня на камне от него не останется!

Эльга слабо охнула. Красавец внимательно оглядел ее с головы до ног.

— Монастырь в щепки разнесу, ну а тебя, красотка, увезу с собой, — хитро подмигнув, шепотом добавил он и улыбнулся в роскошные усы.