Читать книгу - "Равника - Грег Вайсман"

подумалось, что люди, должно быть, точно так же смотрели мимо неё — сквозь неё — каждую минуту каждого дня. Он вспомнил, каково было ему самому расти на улицах Равники, вечно голодным и без гроша в кармане. Люди постоянно смотрели сквозь бедного мальчика, не желая замечать его. Ему предательски сдавило горло. За мыслями о себе он совершенно забыл о ней, а когда опомнился и поднял взгляд, она уже исчезла. Он прищурился, пытаясь сосредоточиться на девочке, на Крыске, и её голос постепенно проявился в его сознании; секундой позже вернулся и её образ.

— Вот почему я удивлена, что вы меня не заметили, — сказала Крыска, обращаясь к Кайе.

Кайя наконец-то отпустила Раля и снова подошла к девочке. — Когда сегодня я впервые тебя увидела, то решила, что ты кажешься смутно знакомой, как будто мы раньше пересекались в городе. Но я нездешняя, поэтому не стараюсь запоминать лица случайных прохожих, пока они не представляют угрозы.

— И вы не могли знать, что вам не положено меня видеть, поэтому ни разу не упоминали обо мне. И даже ни разу не поздоровались!

— Да, я, в общем, прошу прощения за это.

— Да, я, в общем, вас прощаю, — сказала Крыска, подражая интонациям Кайи, и с улыбкой взяла её за руки.

Пытаясь наверстать упущенное, Раль вклинился в разговор: — Так значит, ты следила за мной с тех самых пор, как я познакомился с Гекарой?

— Более-менее. Ей не требовались мои услуги, когда она сама была рядом с вами. Но я старалась держаться поблизости, чтобы в случае чего сесть вам на хвост сразу же, как только вы отправите её с глаз долой. Кстати, тот парень, с которым вы встречаетесь, господин Врона, очень милый, хоть и заучка. И вы прелестно смотритесь вместе.

Кайя ухмыльнулась; Раль изо всех сил старался не покраснеть, и девочка снова пропала из виду. Проклятье!

Увидев замешательство Раля, Тейо подсказал ему: — Она по-прежнему рядом с Кайей.

Раль сосредоточился, и она снова проявилась. — Пожалуй, мне жаль, что я не мог тебя видеть раньше, — сказал он.

По нескольким причинам.

Похоже, она знала о нём гораздо больше, чем он — о ней. Что, в общем-то, было неудивительно, ведь о самом её существовании он узнал всего минуту назад.

— Я привыкла. И, честно говоря, то, что вы сейчас делаете, просто поразительно. Мама говорила, что после моего рождения отцу понадобилось три месяца, чтобы научиться меня видеть. А вы всё схватываете прямо на лету. Вы более открыты для чего-то нового, чем вам кажется.

— Я считаю себя полностью открытым для чего-то нового.

— Нет, не считаете. Вы хотите таким быть. Но не верите, что вы такой. Но вы именно такой. Странно, правда?

Раль понял, что у него отвисла челюсть, и спешно подобрал её.

По-прежнему ухмыляясь, Кайя сказала: — Нет времени на задержки. Нам следует пошевеливаться.

Кайя повела их двоих — нет, чёрт подери, троих — в самое сердце Корозды, Лабиринта Тлена, и это по определению означало, что им пришлось ходить кругами. Концентрические круги заводили их всё глубже и глубже во владения Роя Гольгари — если, конечно, они не заплутали по дороге, что было весьма вероятным исходом, несмотря на то, что Кайя и Раль давно разгадали эту загадку и десятки раз ходили меж этих разлагающихся грибных изгородей, когда были в союзе с Враской.

Когда Враска ещё не предала нас.

Они уже получили пропуск в Корозду, пройдя под Пеньваром, Висячей крепостью — перевёрнутым вверх ногами зáмком, основание которого крепилось к потолку. Раль был готов к сопротивлению со стороны гвардейцев-крунстразов, населяющих крепость, но насекомоподобные краулы просто наблюдали за тем, как они вчетвером — хотя, наверное, с их точки зрения нас всего трое — вошли в лабиринт.

Теперь, когда они почти добрались до центра, Раль осознал, что они не просто не встретили никакого сопротивления — они не встретили вообще никого. Это означало, что их ждали. А может, что они шли прямиком в ловушку. Но, скорее всего, и то и другое.

Он крутил головой по сторонам, высматривая признаки засады — и понял, что снова потерял Крыску из виду. Он смутно догадывался, что она по-прежнему должна идти где-то рядом с ними, но теперь ему было трудно вспомнить даже то, как она выглядит и на что похож её голос.

И всё-таки есть вещи похуже, чем иметь союзника, которого никто больше не видит и не слышит.

Раль сделал глубокий вдох, проверил Аккумулятор, который после Маяка был заряжен под завязку, и, обогнав Кайю, первым вошёл в просторный круглый амфитеатр с рядами каменных скамеек, покрытых мягким пушистым мхом.

Одна из незапамятных Враски, колдунья-лич, ждала их, чтобы засвидетельствовать своё почтение: — Приветствую, Гильдмейстер Зарек. Приветствую, Гильдмейстер Кайя. Рой Гольгари рад вашему визиту в Свогтос, — eё голос был похож на шелест опавших листьев по надгробию.

Раль уже не единожды встречался с этой лич.

Но хоть убейте, я не могу вспомнить её имени!

Где-то на краю его сознания тихий голосок прошептал: «Сторрев».

Раль натянуто улыбнулся и подумал: Ну спасибо, Крыска.

— Пустяки.

— Мы благодарны вам за столь радушный приём, Сторрев, — произнёс Раль с налётом торжественности. Ему показалось, что незапамятная выглядит слегка удивлённой и, возможно, даже слегка польщённой тем, что он знает её по имени, и снова подумал — уже с большей искренностью — Спасибо, Крыска.

Ему послышался тихий смешок.

— Наступили тяжёлые времена, — сказала Кайя, — и мы пришли повидаться с Мазиреком. Мазирек, предводитель краулов, был правой рукой Враски — и наиболее вероятным кандидатом на то, чтобы сменить её на посту гильдмейстера Гольгари.

Сторрев вздохнула, кивнула и сказала: — Прошу за мной.

Они пересекли амфитеатр и проследовали за лич в Свогтос, подземную цитадель Гольгари. Некогда величественный оржовский собор, воздушный и блистательный, столетия назад он провалился сюда сквозь промоину. Оржовы покинули его, и вскоре гольгари присвоили его развалины.

Сторрев привела их в просторные покои, прозванные Музеем Скульптуры. В центре их пересекала приподнятая каменная дорожка, по обе стороны от которой выстроились статуи. Вот только это были не настоящие статуи. Это были жертвы — жертвы Враски. Подобно Исперии, каждая из них навечно застыла в камне. Но, в отличие от Исперии, на лице которой в последний миг отразилось лишь лёгкое удивление, каждый из этих трофеев был пойман в момент предсмертного ужаса,