Читать книгу - "Наследница драконов. Охота - Надежда Кузьмина"

Я и вправду была в ярости. Так испохабить комнату моего детства! Что этот похотливый индюк себе позволяет? И эти позолоченные решетки на окнах! Тут что, тюрьма?

Засучив рукава, дернула за занавеску. Крепко прибита, зараза!

— Бель! Ардену показать эту жуть не хочешь? — хихикнул Ти.

— Это кошмарище? Зачем? Чтоб во сне орал?!

— Орал? От чего? — спросил, возникнув из телепорта, Арден.

Оглянулся и вытаращил глаза:

— Ой, кхарфш аргрр брых!

Пожалуй, экспрессивное высказывание моего жениха-полиглота, не имеющее цензурного перевода на другие языки, наиболее точно описывало обстановку.

Появившийся Шон обалдело огляделся, взъерошил волосы на затылке и хихикнул, ткнув пальцем в зеркало на потолке:

— А это еще за каким надом?

Уши принцев покраснели в цвет интерьера.

Гм-м, а пожалуй, на денек-другой я его оставлю. Забавно посмотреть на нас со стороны.

Через пару часов от багрово-рыжей жути не осталось следа. Все содранное мы выволокли в коридор — пусть дядя фаворитке подарит. Арден и Шон изображали мастеров, которых расторопная Ирис привела из города. Лорд Регент пытался было появиться на горизонте, но я ударилась в слезы, обвиняя его во всех грехах, потом заявила, что уйду в монастырь, и, наконец, снова запела гимн. Дядя Фирданн, зажимая уши, сбежал.

Ар опасливо покосился на меня:

— Ты и в самом деле так поешь?

— Нет, что ты! Так — только под настроение! — честно-честно улыбнулась я.

— Ну ничего, я не расстроен. У меня тоже слух не очень, а попеть я люблю, — обрадовался Арден.

Надеюсь, он это не всерьез? Я попыталась припомнить нашу спевку, посвященную горестной судьбе бревнообразной девы-ивы, и кто там что голосил, но картина в памяти была какой-то смазанной. Но вроде как было душевно. Уши поутру не болели. Болела голова целиком.

Деревянные панели светлого дерева на стенах приобрели знакомый мне с детства медовый оттенок, потолок и откосы окон стали снежно-белыми, с дубовых переплетов исчезла позолота, ненавистные решетки улетели вниз, на газон. На кровати появилось белое, со свежим запахом лаванды, белье. Тиану сумел узнать, куда отволокли мой любимый балдахин с летящими драконами, и вернул его на место. Я вздохнула, расставаясь с потолочным зеркалом, но решила, что нам оно и вправду ни к чему.

К счастью, мою старую мебель дядя не тронул. И комод с зеркалом, и платяной шкаф, и кресло, в котором так любил сидеть Арден, сохранились. Ванная тоже была в порядке — мозаичную плитку дядя долбить поленился. И правильно, ведущий отсюда туннель он бы в жизни не нашел! Наладкой покореженных механизмов, открывающих потайные ходы из комнаты, занялся Шон.

Оставалось выбрать цветовую гамму для напольного ковра, медальонов на стенах, покрывала на кровати и штор. Условий было два — чтобы красиво смотрелось рядом с парящими на балдахине драконами и чтобы пришлось по вкусу всем нам. В итоге остановились на спокойной дымчато-бежевой гамме с добавлением белого и светло-зеленого. Вышло симпатично — понравилось даже Шону.

Последним штрихом стали плафоны ламп из цветного стекла, напоминающие те, что освещали кабинет в нашем доме в Галарэне. Арден откуда-то извлек и поставил на тумбочку подходящую к ним цветочную вазу.

— Бель, какие цветы ты любишь?

— Если из осенних, то астры. Те, что с тонкими лепестками, похожие на звезды.

— Будут тебе астры!

— Мне б еще на комод жития святых потолще и статую Цецилии в локоть высотой, — серьезно сказала я. Надо же соответствовать образу!

Ар кивнул — сделаем.

Оглянулась вокруг — теперь это снова была моя комната, ничем не напоминающая душный дурной кошмар, устроенный тут дядей. Светло, просторно, спокойно, много воздуха и солнца… хорошо!

Я вздохнула.

— Ну что, начинаем второе действие? Собираемся в часовню? Там я еще не пела.

Эльфы вздрогнули, Шон хрюкнул.

Когда я вышла к ужину — в платье без украшений, худая и бледная как смерть, с гладко зачесанными волосами — и предложила начать трапезу с застольной молитвы всего в полчаса длиной, содрогнулся весь Двор. Ближе к ночи дядя послал для переговоров парламентера — леди Фрейм, умоляя меня умерить благочестие. Итог нашей беседы свелся к следующему: я согласилась не портить жизнь окружающим, пытаясь их перевоспитать, если они, в свою очередь, не будут мешать мне молиться.

Уходила леди Фрейм с вложенной нами в голову мыслью: «До чего девочку довели! Надо срочно приглашать в замок эльфов! Она же когда-то любила танцевать!»

Лорд Фирданн рвал на себе волосы — вот потащишь племянницу к алтарю, а она прямо в Храме прилюдно и заявит, что хочет пойти в монашки. И что тогда делать? Получалось, что пока меня лучше не раздражать и не трогать, а понемножку возвращать в лоно цивилизации — вкусно кормить, дарить приятные мелкие излишества, читать стихи и по вечерам почаще устраивать балы — вдруг да вспомню о былой страсти к танцам?

Для закрепления успеха перед сном я сама навестила дядю — еще раз поблагодарить его за то, что он меня отправил в монастырь. Пришла я не с пустыми руками, а с подарками — сборником храмовых гимнов и чугунной статуей святой размером в пару локтей. Последнюю, по моему настоянию, дядя поставил в своей спальне. Лицо Цецилии было суровым, а в воздетой деснице дева сжимала что-то неразборчивое. У ее ног притулился сгорбленный мужик самого разнесчастного вида, у которого, похоже, это неразборчивое и оторвали. Эльфы уверяли, что дядя Гвидо поймет намек. Судя по выступившим на лбу бисеринам пота — да, понял.

На обратном пути в свои покои я снова побеседовала с леди Фрейм — сообщила, что два раза в неделю собираюсь пропускать завтрак по причине поста. Леди спросила:

— А почему по вторникам и пятницам?

— Именно во вторник, идя по дороге к монастырю, дева встретила нечестивого лесника… — начала я, подвывая.

На самом деле во вторник первой парой была «Некромантия», которую мне не хотелось пропускать, а по пятницам нам читали «Неорганические химические соединения».

Леди замахала руками.

— Понимаю-понимаю. Наверное, в пятницу тоже произошло что-то замечательное?

Я кивнула, радуясь догадливости леди, и пообещала петь гимны в пять утра не чаще двух раз в неделю.

Умаявшись за день, мы разместились на моей кровати. Комнату защитили заклинаниями и пологом тишины, а в покоях камеристки нас сторожили Эрис и Эмит — сытые, вымытые и довольные возвращением в Ларран.

— Бель, ну и как тебе во дворце? — поинтересовался Арден.

— Знаешь, мелкое все какое-то. Как игрушечное… И дядя нестрашный. Я его сейчас сама напугать могу.