Читать книгу - "Мистерия - Вероника Мелан"

– Мир твоей душе и покой твоему телу… – сами собой прошептали потрескавшиеся губы. Чтобы не видеть, как по земле тащат безжизненное тело, Тайра закрыла глаза.

Нужно отвлечься, снова уйти в воспоминания. В хорошие, добрые, любимые – только бы не видеть того, что творится вокруг, только бы не чувствовать тлетворного дыхания кружащей поблизости смерти.

Воспоминания. Погрузиться. Быстро…

На ум пришли собственные руки, лежащие на широком белом подоконнике и чисто вымытое окно.

* * *

– Что ты видишь, Тайра?

Она, напрягая зрение, всматривалась в утопающую в раскаленной жаре улицу.

– Дом напротив. Дорогу – песок, камешки, зеленый потрескавшийся горшок у крыльца лавочника. Двух мужчин, женщину…

– Что ты можешь сказать о женщине?

Лысый сморщенный старик, поглаживая жидкую седую бороду, сидел в покрытом протертым покрывалом кресле и смотрел слепыми глазами в никуда. То было его любимое кресло, а на лице застыло требовательное и одновременно загадочное выражение.

Тайра бросила на него удивленный взгляд и тут же вновь повернулась к окну, чтобы успеть рассмотреть незнакомку.

– Невысокая, не толстая – тулу обвивается свободно. В руках корзина с фруктами, на ногах плетеные сандалии.

– Еще.

– Она застыла у дверей лавочника, задумалась о чем-то. Вижу черную прядь волос.

– Еще.

Что еще?

– Молодая, судя по запястьям. На пальце кольцо – наверное, чья-то жена. Или хорошо устроившаяся кхари…

– Это все?

– Все? Да, все. А что еще?

Наверное, незрячему старику нет лучшего развлечения, нежели сидеть в кресле и слушать о том, во что одеты проходящие мимо его дома люди. Один все-таки. Она предлагала ему почитать, но Ким в ответ на подобное предложение каждый раз качал головой.

– Смотри внимательнее, Тайра.

Та вновь напрягла зрение и почувствовала укол раздражения – на что смотреть? Она описала все, что видела. Детально, подробно, даже красочно. Может, ему хочется узнать, красива ли девушка, но Тайре не видно лица – его скрывает платок.

– Что ты можешь добавить?

– Я… Ничего, Ким. Ничего.

Он сам просил называть его так и настоял на обращении на «ты». Поступился законами и условностями, отмел их, что называется, с порога.

– Вот именно, Тайра. Ты не видишь ничего. А все потому, что ты смотришь человеческими глазами и слушаешь человеческими ушами. А когда ты так делаешь, ты не увидишь большего, нежели то, что показывают тебе человеческие глаза и человеческие уши, а это, по большей части, скучная и бесполезная информация.

Несмотря на свои недолгие и достаточно убогие в плане опыта пятнадцать лет, Тайра была вынуждена согласиться.

– Да, бесполезная. Но чем тогда смотреть? Все смотрят глазами.

– Вот именно! И все видят то самое «ничего».

– Не понимаю, Ким… Чем же тогда я должна смотреть?

– Ты должна смотреть ощущениями.

Тайра втянула пропахший сухой лавандой воздух и медленно, чтобы не выдать раздражения, выдохнула его.

– Как можно смотреть ощущениями? – Она не понимала, о чем он говорит. Хотела, но не могла понять. – И что тогда можно увидеть?

– Что? – Старик в кресле улыбнулся. – Многое. Например, то, что эта женщина полна сомнений. Ей всего двадцать восемь лет, но большую их часть она прожила в страхе. Она не хочет идти домой, потому что там ее ждет…

Речь на мгновенье умолкла, будто Ким всматривался во что-то видимое ему одному, затем послышалась вновь:

– … ее ждет муж, который постоянно обвиняет Лейру в изменах.

– Лейру?

– Ее так зовут.

– Как?.. Откуда?..

– Она купила апельсины и несколько груш, верно? У нее остались деньги… В целом у нее небольшое скопленное состояние, состоящее из… хотя это не так важно – пусть копит дальше. После похода на базар у нее осталось с собой несколько медяков, на которые она раздумывает купить мясной пирог – считает, что это сможет утихомирить ярость мужа…

– Как ты узнал все это, Ким?

Тайра слушала, затаив дыхание, но старик и не думал ничего пояснять.

– Но скандал все же состоится. Сегодня вечером ее побьют, а завтра она примет важное решение – уйдет из дома. Ох, – он вдруг притих и разочарованно покачал головой. – Но ей бы лучше не уходить. Лейра доживет до тридцати одного года в том случае, если не решит принять еще несколько важных решений, но ее текущих сил на это не хватит. Значит, ей либо поможет что-то со стороны, либо тридцать первый год станет последним годом ее жизни.

Лейра. Двадцать восемь лет. Через три года смерть.

Пятнадцатилетняя Тайра стояла у окна оглушенная.

Кажется, она только что сделала важное открытие: мир шире, глубже и необъятнее, чем ей до этого момента казалось. Мир просто поразителен, если можно видеть такие вещи, если можно уметь так много. Но как? Как?

К креслу она поворачивалась, ни жива и ни мертва от волнения.

– Скажи, Ким, как ты это делаешь?

– Я смотрю на людей не глазами. Я смотрю на них ощущениями.

– А этому можно научить? Или же это дар – либо родился с ним, либо нет?

Слепые выцветшие глаза казались безмятежными: они смотрели туда, где, как выяснилось, хранились залежи недоступной другим информации.

– Дар есть у всех, Тайра. С ним рождается каждый. Но скажи, что будет с посаженными в почву семенами, если их не поливать? Пусть даже там тысяча семян?

– Они все засохнут.

– Верно. То же самое происходит с даром. Он есть у всех, да, оговорюсь: у каждого свой. Но он бесполезен, если его не развивать.

– А как развивать дар?

Тайра чувствовала – теперь она не покинет этот дом – не по своей воле. Лишь бы позволили остаться и слушать, впитывать и запоминать. Лишь бы позволили учиться.

– На это требуется время и желание. И еще много усилий.

Она готова приложить все мыслимые и немыслимые усилия. Готова уже сейчас.

– Я…

– Я знаю, Тайра. Ты хочешь о чем-то спросить.

– Я… – От волнения она никак не могла правильно составить фразу. – Я… ты… ты научишь меня? Поможешь научиться? Я все буду делать сама, ты только объясни.

Может ли выйти так, что подобный дар есть и у нее? Бог свидетель – Тайре бы этого хотелось.

Ким улыбался чему-то своему. Он вообще часто находился «не здесь», так ей казалось.

– Я учу тебя уже три месяца. С тех пор, как ты пришла. Неужели ты еще этого не заметила?