Читать книгу - "Эпоха последних слов - Дмитрий Тихонов"

— Еще бы, — протянул Гром-Шог, доставая из-за спины палицу. — Конечно.

Он больше не боялся и не пытался понять происходящее. Перед лицом опасности, от кого бы она ни исходила, нельзя размышлять, иначе впадешь в растерянность. Враг хочет твоей смерти, а остальное не имеет никакого значения: может, всему виной неизведанное гномье колдовство, может, эльфы — над этим он подумает после, если выйдет из схватки живым.

Ур-Сарш снял с пояса широкий нож с зазубренным лезвием и, выставив его перед собой, начал приближаться. Гром-Шог отступал, готовый в любую секунду броситься в атаку. Истошно выл ветер.

— Крысы, — пробормотал вожак. — Колья. Кости.

Он прыгнул внезапно, не выдав своего намерения ни одним движением — а потому застал противника врасплох. Гром-Шог едва успел отшатнуться, и лезвие ножа, целившее в глаза, лишь полоснуло по щеке. Он отскочил назад, принимая новые удары древком палицы. Ур-Сарш бил быстро, резко, не оставляя ему времени на замах.

— Пилы! Петли! Зубы!

Улучив момент, Гром-Шог пнул вожака ногой. Тот отлетел на шаг, зашипев, словно разъяренная змея, и снова кинулся в бой, но сообразительный щенок успел воспользоваться кратким перерывом. Палица обрушилась на левое плечо старого орка, ломая кости, круша ребра, разрывая шипами мышцы.

Ур-Сарш мешком рухнул на пол. Он не кричал, хотя вся левая сторона его туловища была изувечена и смята — из клыкастой пасти продолжали вырываться несвязные слова, отчего казалось, что это не живое существо, а вышедший из строя диковинный аппарат, гномья машина, не имеющая сил остановиться, даже когда по ней бьют молотком:

— Вилы. Серпы. Иглы. Кисте…

Гром-Шог наступил ему на горло, занес палицу и одним махом размозжил вожаку голову. Поток слов прервался, снова наступила тишина.

Только теперь Гром-Шог получил возможность оглядеться. Тяжело дыша, он опустился на холодный гранит рядом с трупом бывшего командира, чтобы отдохнуть и привести мысли в порядок. Отсюда, с верхней площадки крайней восточной башни, открывался отличный обзор внутреннего двора крепости, где царившее в этом месте безумие явно успело погулять на славу.

В середине двора на небольшой площадке стояли три каменных статуи, изображавшие суровых бородатых воинов, опирающихся на боевые молоты. Вся земля вокруг была усеяна мертвыми гномами и разбитыми доспехами. Беспорядочно разбросанные тела убитых говорили о том, что они не противостояли общему врагу, а сражались друг с другом. Сражались отчаянно, самозабвенно, до тех пор, пока в живых не осталось никого. Ветер немного стих, позволив ноздрям орка уловить легкий, но явственный аромат разложения — погибшие лежали там не дольше трех-четырех дней. Повсюду валялись тележки, лопаты, кирки, бесформенные обломки механизмов. Внутренние ворота, ведущие в глубь горы, были приоткрыты, и из щели вырывались клубы черного дыма — массивные створки, украшенные изображениями не то лошадей, не то драконов, сплошь покрывала сажа. От башни, возведенной на другой стороне двора, осталась только покосившаяся наружная стена, остальное превратилось в груду почерневшего камня. Гром-Шог не мог даже представить, какой силы должен был быть взрыв, способный разворотить такую громадину.

Впрочем, он не особенно пытался представлять. Сейчас его занимали другие вопросы: что делать дальше и как рассказать кагану о случившемся. Соплеменники не нападают друг на друга ни с того, ни с сего — почти наверняка тут замешана магия. Он не мог вернуться, не выяснив, из-за чего погибли Ур-Сарш и Краазг, а целое гномье поселение превратилось в кладбище. Но с чего начать? Спускаться в подземелье, заполненное дымом, не имело смысла, да и хватит ли ему ума распознать источник безумия, даже столкнувшись с ним нос к носу?

Возбуждение схватки проходило, распоротая щека наливалась болью. Кровь из раны капала на грудь, пачкая куртку из козьей шкуры и ожерелье из волчьих клыков. Гром-Шог повернулся к распластавшемуся рядом вожаку, начал обыскивать тело, надеясь найти что-нибудь, годящееся для перевязки. Не обнаружив ни одного подходящего клочка, он оторвал от расшитых пестрыми узорами штанов Ур-Сарша полосу ткани, с помощью которой кое-как перетянул себе лицо.

— Эй, клыкастенький! — раздался вдруг хриплый голос за спиной.

Гром-Шог резко развернулся, поднимая дубину. На расстоянии десяти шагов, там, где на граните высыхала темная кровь Краазга, стоял гном. Самый настоящий гном, коренастый, бородатый, невысокий — среднему орку по грудь. Хотя этот казался чуть выше, потому что к сапогам на его ногах крепились странные металлические штуковины, похожие на куриные лапы. Он держал в руках аркебузу и, прищурившись, целился из нее прямо в голову Гром-Шогу.

— Спокойно, клыкастенький, — сказал гном. — Я смотрю, ты вроде не дробанутый?

Орк ничего не ответил. Щека болела, да и незачем попусту болтать. Зар вознаградил его за доблесть: перед ним находился, возможно, единственный свидетель произошедшего в крепости, единственный, кто знал, почему Ур-Сарш напал на своих младших братьев. Скорее всего, этот недоросток был к тому же прекрасно осведомлен о всех входах-выходах, тайных складах и сокровищницах, ловушках и капканах.

— Ты это, рваная морда… — продолжал между тем гном. — Если бурчишь там, бурчи громче, а то я на ухо туговат. Немного. И не дергайся, потому что штучка у меня в руках коли пальнет, так уж пальнет. Мало не пока…

Гром-Шог метнул палицу, одновременно отпрянув в сторону. Аркебуза громыхнула, ее заряд, оставляя дымный след, просвистел над ухом. Гном попытался увернуться от летящего в него оружия, подпрыгнул — очень высоко подпрыгнул — так что древко палицы не угодило ему в живот, а только слегка задело за те самые металлические лапы. Этого хватило, чтобы коротышка кувыркнулся в воздухе и приземлился на спину, выронив ружье.

Гром-Шог, одним скачком преодолев разделявшее их расстояние, припечатал гнома ногой к полу, от души заехал кулаком в лоб. Глаза недоростка закатились, он обмяк. Вот и вся драка. Орк сплюнул кровь, скривился от дернувшей щеку боли.

Перекинув потерявшего сознание пленника через плечо и проверив прочность крепления кошки, он начал осторожно спускаться вниз по стене. Оставаться дольше в этом проклятом месте Гром-Шог не собирался. Слишком много ответственности, слишком мало понятного. Кто знает, какие неожиданности могли скрываться в затянутых дымом подгорных коридорах? Не исключено, что там могли прятаться еще гномы, достаточно сообразительные, чтобы не приближаться к нему, а расстрелять издалека. Или не гномы. В любом случае в пещерах не бывает ничего хорошего.

Добравшись до земли, он размотал веревку, скреплявшую не пригодившиеся крючья, и крепко связал ей бородатого коротышку. Затем подобрал с останков товарища каменный топор вожака. Длинную, слегка изогнутую рукоятку, богато украшенную перьями и звериными клыками, целиком покрывала кровь Краазга — теперь он был отомщен, и по всем законам Гром-Шог имел полное право на этот трофей. Пристроив топор за спину, он вскинул пленника на плечо и, не теряя времени, двинулся в обратный путь: с булыжника на булыжник, мимо провалов и капканов — вниз, к раскинувшимся впереди бескрайним просторам великой пустоши Карраз-Гул.