Читать книгу - "Злой ветер - Рэйчел Кейн"

Если груз подобной ответственности и давил чрезмерно парню на плечи, то по нему не было видно. Льюис оставался спокойным; работал, ходил на занятия, водил дружбу со своими однокашниками. Но при этом создавалось четкое впечатление: если правомочно, вообще, рассматривать отдельных людей как острова, то уж Остров Льюис в первую очередь имел право на существование. Не могу отрицать: я, как и многие, сохла по нему. И у меня имелись на то веские причины.

К несчастью, Льюис бегал от девушек из Программы, как от чумы. Отчасти в этом была и моя вина, поскольку наша первая с ним встреча оказалась, мягко говоря, незабываемой. Так или иначе, он решительно перешел на обычных девчонок. Старшекурсницы-социологи, выпускницы, специализирующиеся в психологии, присутствовала даже случайная дурочка художница. Все это были девушки, чьи амбиции не шли дальше секретарского места в корпорации «Смита Барни» и Багамских каникул в обществе шефа. В отличие от нас – мечтавших встретиться лицом к лицу с торнадо F5 или повернуть вспять бушующие реки.

Я не преследовала Льюиса Оруэлла, но всегда держала его в поле зрения. Наверное, именно поэтому мне и довелось стать свидетельницей того, что впоследствии стали называть Событием. Когда стали ясны последствия того, что случилось.

В ту ночь Льюиса здорово отметелили шестеро ребят.

Тогда куча народу собралась у музыкального землячества (оно именовалось Каппа Каппа Пси). Странное дело, у этих придурков всегда получались классные вечеринки. Были в основном свои, лишь четверо ребят с Программы нарушали картину. Льюис заявился туда с миниатюрной брюнеткой-флейтисткой. Кроме него там были Паула Китон, Эд Эрнандсс и ваша покорная слуга, отправившаяся на поиски приключений и дармовых напитков. Я видела, как Льюис беседовал со своей флейтисткой – выглядел он при этом не слишком радостно. Пил он немного, вечеринка шла своим чередом.

В конце концов, девица Льюиса куда-то испарилась и оставила его в одиночестве. Он видел меня, но не счел нужным подойти. А ведь если бы… Кто знает, как бы все сложилось. Вода, мосты и так далее и тому подобное.

Где-то уже под утро Льюис споткнулся и опрокинул выпивку одного парня. Вряд ли это служило достаточным основанием для того, что произошло после. Но слово за слово, посыпались взаимные оскорбления, и вот возникло противостояние: Льюис, а против него шестеро местных ребят. Двое держали его, пока остальные по очереди били и пинали. Я, как и все остальные на вечеринке, буквально окаменела – застыла, где стояла, с пивом в руке. Подобные акты насилия всегда протекают слишком быстро. По крайней мере если ты не тот бедолага, которого бьют. Для постороннего наблюдателя требуется какое-то время, чтоб врубиться в происходящее. И лишь позже, когда спрашиваешь себя, какого черта ты стоишь и ничего не делаешь, возникает реакция.

В нашем случае избиение длилось недолго – пожалуй, меньше минуты. Но в общей свалке, когда шестеро против одного, за шестьдесят секунд можно огрести по полной программе. Мы все очнулись примерно в одно время. Несколько парней двинулись, чтобы вмешаться, я открыла рот и завизжала. В этот момент ударом в голову Льюиса сбили с ног. Он упал на бок возле меня, и я увидела его лицо.

Окровавленное. Напуганное до смерти. Отчаявшееся.

Он потянулся ко мне. Вернее, не так: он потянулся в мою сторону. Так ребенок в поисках силы и утешения бессознательно тянется к матери.

И наша Всеобщая Матерь отозвалась.

Я почувствовала, как через меня – снаружи – прошла сила, вызвавшая покалывание во всем теле. Воздух вокруг как бы замер и уплотнился, и в ответ на это моя кожа, так же как и пивная бутылка, покрылась мельчайшими каплями.

А затем, со скоростью товарного поезда, ударил ветер. Это был особый ветер – нацеленный в одном направлении и жутко голодный. Я чувствовала его движение, но он искал не меня – мои волосы едва шелохнулись. Ветер со всей мощью обрушился на шестерку обидчиков Льюиса, выхватил их из толпы, перенес через автостоянку и шмякнул об стену кирпичного здания напротив. Мало того, своей силой он буквально распластал их на высоте тридцати футов над землей.

Боюсь, никто по-настоящему не понимает природу ветра – кроме тех, кто специально занимается изучением погоды. Порыв ветра со скоростью пятьдесят миль в час производит устрашающее впечатление. Повышение же скорости до семидесяти пяти миль, из-за увеличения давления на квадратный дюйм, удваивает разрушительную силу ветра, превращая его в ураган. При девяностомильном порыве эффект в три раза страшнее.

В этих бедняг из Каппа Каппа Пси ударило, как минимум, сто двадцать миль в час. Этого достаточно, чтоб переломать кучу костей непосредственно в момент удара. Еще больше костей сломалось при соприкосновении с кирпичной стеной. Помню: глядя на эту невероятную картину, я подумала: «О боже, он превратит их в желе». В следующий момент Льюис моргнул, ветер внезапно стих, и парни шлепнулись с высоты тридцати футов.

Затем разразился настоящий хаос. Сам виновник суматохи лежал на земле, задыхаясь и таращась на меня. Я тоже потрясенно смотрела на него, не в силах пошевелиться. Прошли, кажется, века, прежде чем я сорвалась с места, рухнула на колени рядом с Льюисом и потрогала его лоб. Он буквально пылал.

– Господи, Льюис, ты вызвал ветер, – выпалила я. – У тебя все способности сразу. Все.

Ему удалось кивнуть. Скорее всего, в тот момент он не понимал, что это означает. Не осознавал своего нового положения. Представители Ассоциации прибыли через пять минут. Льюиса погрузили в «неотложку» в сопровождении трех Хранителей – самых могущественных в мире. Они яростно ругались и спорили о том, что приключилось.

Льюис выглядел напуганным. И оглушенным. Я все думаю: если б тогда я сделала что-нибудь, не дала бы его увезти, может, сейчас все было по-другому.

Хотя, скорее всего, нет.

* * *

Я ехала еще примерно с полчаса, прежде чем решила, что радио окончательно заткнулось со своими таинственными музыкальными ребусами. Посему позволила себе выудить из сумки мобильник и проверила заряд. Два деления… И никакой возможности подзарядиться. У меня не было времени упаковать элементарные гигиенические принадлежности, что уж говорить о телефоне. Я просмотрела номера в памяти – мама, Сара, химчистка, массажный кабинет… Ага! Эстрелла[2]Альмондовар. Как раз то, что надо.

Набрала номер и слушала щелчки и гудки. Бесконечные гудки, прежде чем на том конце раздался сонный голос:

– Надеюсь, это действительно важно.

– Да вроде, – ответила я, пытаясь запихнуть как можно больше наигранной веселости в свой голос. – При-и-вет, моя резвая горошинка.

Она прочистила горло. Я так и видела, как Эстрелла проводит рукой по иссиня-черным волосам, пытаясь прогнать сон.

– У меня тут как раз твоя любимая salsa,[3]подружка, – произнесла она. – Святая Мария, а который час?