Читать книгу - "Империя "попаданца". "Победой прославлено имя твое!" - Герман Романов"

– А ты, Ганс, возьми и укуси! – заметно подергивая головой, довольный своей шуткой, засмеялся Фридрих.

– Зря ржешь, она взяла сперва на французский манер, а потом мы покатались на «дилижансе»… – с придыханием протянул Ганс, на что Фридрих удивленно поцокал языком и присвистнул.

– Надо тоже к ней подкатить, может, она и мне не откажет? – мечтательно протянул он, уже представляя, как будет щупать и мять вожделенное не для одного десятка мужчин гарнизона тело поварихи Гретхен.

– Ты не в ее вкусе. Она любит охочих до разных любовных ухищрений, а тебе только попыхтеть и отвалиться. Вон Дитрих на той неделе попробовал ее прижать, так она ему ребро сломала и три зуба выбила. До сих пор в караул не ходит.

– Да, совсем не повезло малому. А нам за него отдувайся, тем более сейчас, когда кайзер Петер головой с коня приложился, мало ли что ему туда стукнет. Сгноит ведь на плацу… – договорить он не успел, повернулся на чей-то окрик.

Рык увлекся, слушая их, однако упомянутый неизвестный ему «дилижанс» его смутил. К своему стыду, такой позы он не ведал. А ведь сексуальный опыт, полученный отчасти им самим, но в большей степени почерпнутый из откровенных разговоров приятелей, плюс изученная со всей тщательностью «Камасутра» и просмотренные в видеосалоне фильмы фривольного содержания позволяли ему считать себя подкованным в области постельных мероприятий.

Но главный смысл услышанного дошел до его разума не сразу: часовые говорили п о-н е м е ц к и, ведь все эти «дер» и «дас» Петр просек мгновенно. И тут Рык оторопел окончательно – он ведь понял, о чем идет речь!

«По всей видимости, я хорошо шизанулся. Или вокруг меня специально устроили восемнадцатый век со всеми причиндалами, со строгим соблюдением исторического антуража… А язык внушили во сне гипнозом… А зачем? Наверное, притаились и наблюдают за моим поведением. Типа, буду я теперь, как дурак, бегать по стенам и кататься в падучей по полу… Маленький дворец отгрохали, комнату мне оформили с лепниной и позолотой, да еще часовых в соответствующей форме у самых окон поставили… Только интерьерчик-то вовсе не бутафория, денег эта лепота немалых стоит. Значит, пока я в отключке болтался, меня бревном привезли куда-то. Только от Иркутска на ближайшие несколько тыщ верст такого, вроде этого, места нет… Или дежавю, или шиза, или… Оч-чень интересные глюки… Точно! – осенила его тут внезапная, но вполне разумная догадка. – Глюки. Я же шибанулся башкой, в коме лежу теперь где-нибудь в больничке. Колют мне наркоту какую-нибудь, а я тихо, как растение, гажу под себя и глючу… И, видать, наркота качественная, и поэтому такие глюки неплохие. Ну и ладно, буду глючить дальше… Может, у них вторая серия предусмотрена?»

Петр на цыпочках стал осторожно переходить от одного окна к другому. Через несколько минут он сделал первые выводы – дом, хотя и был окружен деревьями, располагался отнюдь не в парке, а в крепости. И пусть цитадель значительно уступала размерами Петропавловской или Нарвской крепостям (а в них Петр побывал в прошлом году после стройотряда), но это было настоящее фортификационное сооружение, причем семнадцатого или восемнадцатого веков, не раньше и не позже. Стен бастионов он не мог увидеть, но вот конфигурация земляных валов определенно говорила об их присутствии.

Петру удалось разглядеть на них орудия тех же веков – две маленькие пушчонки с кургузыми стволами, по всей видимости, трехфунтовки, и одно большое, с относительно коротким, но толстым стволом, на котором, как показалось Петру, красовалась маленькая фигурка.

– Не может быть, это же единорог Шувалова, я его в артиллерийском музее видел. Надо же, ну и раритет!

Солдат на крепостных валах и возле орудий он насчитал с три десятка, причем двое красовались в высоких гренадерских шапках с медными налобниками. Вот только поразмышлять надо всем увиденным Рыку не пришлось, не успел…

Дверь распахнулась в обе створки, и в комнату вбежала полноватая девица в старинном белом платье. Золотистые локоны спадали с высокой прически, глубокое декольте открывало плечи и несколько крупноватую, но для любого мужика привлекательную грудь. А что страшная, так на то водка есть… И тут у Петра перехватило дыхание.

«Лиза! Здесь? В этом маскарадном прикиде?! – мгновенно пронеслось в голове. – Господи, да что же это такое…»

– Государь! Вы оправились?! Слава Господу, мы так испугались. – Девушка бросилась перед ним на колени, крепко прижалась грудью к ногам и стала пылко целовать его руки.

От сердца чуть отлегло – похожа, очень похожа, но не Лиза. Та его руку и в бреду целовать бы не стала. Хотя похожа сильно, и такая же толстая, в смысле упитанная и аппетитненькая, но пострашнее. Петр, чуть наклонив голову, машинально погладил девушку по русым волосам, а потом уткнулся взглядом в ее почти не прикрытую грудь.

Два полушария грудок с приличный мячик, но по-девичьи еще упругих, даже выглядывали из декольте красные пипочки сосков. Петр испытал острейшее желание. Он жаждал обладать ею, безумно жаждал, как в пустыне хотят глоток холодной родниковой воды. Его мужское достоинство отреагировало соответственно – через минуту восстало, как феникс из пепла.

Но девушка, прижавшаяся к твердеющей плоти щекой (через рубашку чувствовалась эта обжигающая девичья щека), отреагировала как-то ненормально. Она очень оживилась и громко взвизгнула, Петру показалось, что от дикой радости, и тут же крепко ухватилась пальчиками за причинное место, как голодающий хватает кусок хлеба, затем подняла вверх, прямо на него, свои жутко счастливые голубые глаза.

– Я счастлива, ваше величество, быть преданной вам душой и телом, – волнующий голос разрушил последние сомнения Петра, и он решился.

Какое «ваше величество», какой «государь», к черту этот бедлам! Сон так сон, а во сне все можно!

В дверях толпились разодетые щеголи, но вот в комнату проходить не решались, да и поглядывали на него как-то чересчур преданно, чуть ли не по-собачьи, только хвостом не виляли. Рык сделал им страшные глаза и гневно махнул рукой – с глаз моих прочь! Все за дверь!

Указание восприняли мгновенно, и все тут же шустро смылись, как вода в унитазе, а створки двери тихо сомкнулись. Петр опустился рядом с девушкой на пушистый ковер и поцеловал, чуть касаясь губами, вздымающуюся от дыхания волнительную поверхность груди. Вначале одну, а потом и другую.

Его не оттолкнули, наоборот, девушка тут же схватила обеими руками его голову и крепко прижала к своей груди. Петр пальцами опустил пониже край декольте и полностью освободил пленительные чаши, а затем стал ласкать языком соски, которые очень скоро стали походить на спелые вишни. Девушка ответно ласкала его волосы губами и руками, а спустя минуту стала глубоко и возбужденно дышать.

И только тут Петр понял, что он желанен. Отчего это, почему – такие вопросы ему сейчас просто не приходили в голову. Он решительным движением спустил края диковинного старинного платья с обнаженных плеч девушки и стал исступленно целовать мягкие послушные губы, нежную шею, полные груди и мягкие плечи. Ему отвечали, и не менее страстно.