Читать книгу - "Стигма ворона 4 - Юлия Николаевна Горина"

— ... Должно быть... это очень большой зал, — пробормотал парень.

— Этого не знаю, — неожиданно сказал Создатель. — То, что творится под сенью акад, для меня вовсе не так очевидно и ясно, как хотелось бы. Но золотой зал существует. И когда ты придешь туда, все твои жертвы окажутся прямо перед тобой. Их не потребуется разыскивать по укромным уголкам княжеств, в подвалах и на чердаках заброшенных зиккуратов и замков — они все придут туда сами. Если ты справишься и сумеешь их уничтожить, Первый вернет себе полноту.

— И что будет потом? — спросил Эш.

Создатель вопросительно приподнял брови.

— Вот так сразу? Ты даже не станешь спрашивать, каковы твои шансы победить носителей акад? Тебе сразу нужно узнать, что будет дальше?

Эш пожал плечами.

— А у тебя что, есть какое-то волшебное заклинание, с помощью которого я в одну секунду смогу сокрушить их всех?

Кош усмехнулся.

— Нет.

— Стало быть, сражение зависит от меня. Так ведь? Хреново придумаю — хреново будет. А вот дальнейшее развитие событий зависит в большей степени от намерений Первого. Поэтому я и хочу знать, имеет ли для меня вообще какой-то смысл что-то придумывать, или все это мне не подходит.

Кош задумчиво потер подбородок кончиками белых пальцев.

— Какой же ты все-таки интересный индивид. Я думал, эта часть нашего разговора станет самой сложной. Думал, мне придется тебя убеждать, что сделать невозможное возможным — это и есть основная миссия пассионария. Но ты сходу и без малейшего сомнения взял на себя ответственность за эту часть задачи.

— Допустим, вот такой я дурак, что меня даже убеждать не надо. Дальше-то что будет, по-твоему? — нахмурился Эш.

— Дальше Первый обретет целостность, окончательно проснется и уничтожит Единого. А потом вернется в свое обычное созерцательное состояние. Вот и все.

— А люди?

— Что — люди?..

Кош положил ногу на ногу и, откинувшись поудобней на спинку кресла, добавил:

— Будут жить, как сочтут нужным. И, скорее всего, через какую-нибудь тысячу лет создадут следующее чудовище. Потом, как водится, они его обожествят, но лишь для того, чтобы в конце концов наречь дьяволом и начать с ним сражаться. История до неприличия циклична, Эш. Люди всегда сами создавали себе богов, чтобы им подчиняться, и монстров, чтобы бороться с ними. Нередко — и то и другое в одном лице. Но мы уже в это вмешиваться не будем. Возможно, человечество должно погибнуть, чтобы в море или в лесах, среди гигантов и титанов вдруг в новой форме появилась совсем другая разумная жизнь. А может, оно все-таки сумеет прервать цепочку событий и перейти на новый уровень. Ведь иногда и посреди Эмеша может идти снег.

— Звучит неплохо, — кивнул Эш. — По крайней мере, для меня и моих близких этого было бы вполне достаточно, чтобы прожить нормальную жизнь.

— Для тебя? — переспросил Создатель. — Боюсь, ты не понял. Для тебя лично, тринадцатый дингир, на этом все закончится, а не начнется. Ведь после того, как ворон поглотит все акады, ему нужно будет вернуться домой.

Эш вздрогнул.

Он поднял вопросительный взгляд на Коша.

Тот кивнул.

— Да.

Эш шумно выдохнул.

— То есть ты хочешь, чтобы я добровольно согласился умереть ради призрачного светлого будущего всех остальных? Знаешь, что? До сих пор я слушал тебя и мысленно делил все сказанное надвое, пытаясь решить для себя, годится оно мне такое или нет. Но смерть, Кош — смерть надвое не делится. Кто вообще в здравом уме согласится на такое? — возмутился он.

— Например, Первый, — спокойно ответил Кош. — Прямо сейчас он умирает в телах двух гигантов, которые защищали твоих людей и твое бесчувственное тело. Нет, волноваться уже не о чем — машины разрушены, все твои уцелели. Конечно, Первый — не человек. Он огромен, и умеет умирать по частям. С каждым управляемым носителем он теряет толику своей массы и частицу опыта. Может быть, только что он забыл один из своих снов. А может, причину, по которой он сочувствовал людям. А ты был бы готов ради этого разговора пожертвовать парой дней из своего прошлого? Или парой месяцев?

— Безумие какое-то, — пробормотал Эш.

— Пойми одну вещь, парень. Это данность, которую Единый не способен осознать своими электронными мозгами и тем более не готов ее принять. А звучит она очень просто: уничтожить Первого нельзя. Но обезумевший Первый может все уничтожить. Даже самого себя. И если утраченные фрагменты памяти нарушат логические цепочки его миропонимания и самосознания, это приведет к катастрофе. И уже ни Единый, ни ты, ни я — никто не сможет ничего с этим сделать. Ты можешь себе представить, на что способен безумный бог?

— Ты хочешь сказать, что если битва с Единым продолжится, в один прекрасный момент Первый может взбеситься и даже ты не сможешь его образумить?..

Создатель с грустной улыбкой рассмеялся.

— Образумить... Смешно звучит. Он — не человек, Эш. Он — как зима или лето. Действует по своим законам, как стихия. И, как стихия, он неуправляем. Чтобы стало понятней, я тебе скажу, что практически всех духов породило его сознание. А я породил Ворона. Поэтому Ворон мыслит, как человек. А другие духи мыслят, как стихия. Однако, личностное ядро Первого развито таким образом, что оно способно контактировать и быть понятным человеческому разуму. Но это — пока что. Теперь тебе ясно? А еще Единый разрушил хранилище тринадцатой модели и бункер с твоей колыбелью. Так что других тринадцатых больше не будет, Эш. Ты — последний. Не стану лгать — если ты найдешь способ ускользнуть из железных рук Единого, не исключено, что на твою жизнь этого мира еще хватит. Но на жизнь твоих детей — уже вряд ли. Так что подумай. В любом случае, уничтожить стелы Единого удовлетворяет как твоим интересам, так и интересам Первого, поэтому у тебя еще есть время.

Эш кивнул. А потом хмуро спросил:

— А с моим предшественником ты тоже разговаривал?.. Перед тем, как он сошел с ума.

— Да. И, кстати, он согласился сразу. Он был настоящим героем...

— Не то, что я? — усмехнулся Эш.

— В некотором смысле я действительно надеюсь, что ты — другой. Не такой, как он. Энмеш был могучим колоссом, готовым пойти на многое ради беззащитных и невинных. Вот только где их таких теперь найдешь? Разве что в колыбели. Все запятнаны, Эш. Кто делами, кто бездействием. Невинных нет, остались только обычные. Самые обычные люди,