Читать книгу - "Все мы злодеи - Кристина Линн Эрман"

Вспомнив хмурое, раздраженное лицо Алистера с фотографии утреннего «Ильвернатского затмения», Изобель улыбнулась. Еще лучше было воспоминание о ярости на его лице, когда она заглянула в его мысли. Он понятия не имел, как много ей удалось узнать.

Она знала, что в кармане у него лежит кроссворд, что он не смог отгадать в нем одно слово и из-за этого весь день злился (Изобель практически сразу поняла, что слово было «эликсир»). Знала, что из-за сказок, которые мать рассказывала ему в детстве, он сравнивал себя с чудовищем – и что он все еще до дрожи боялся этих сказок. Она знала, что понравилась ему, и задавалась вопросом, что он мог подумать о белом поцелуе, оставшемся на его коже после ее заклинания – о метке в виде отпечатка ее губ.

Не то чтобы она раскрыла все его тайны: она увидела лишь те его мысли, что были на поверхности.

Да, Изобель могла расценивать произошедшее вчера как победу. Но значение имела совсем другая победа. Та, которую весь мир ожидал от чемпиона Лоу.

И она собственными руками поставила себя под удар.

– Нервничаешь, – отметил папа, положив руку ей на плечо. Он очень много лет был заядлым курильщиком, и поэтому голос его был грубым и хриплым. Изобель поморщилась, когда его поломанные ногти впились в ее кожу. – Беспокоиться совершенно не о чем.

– Я знаю, – ответила Изобель, усилием воли придавая своему голосу фальшивую уверенность. Она хорошо умела это делать.

– Ты самая могущественная чемпионка нашей семьи за последние несколько поколений. – Кажется, он повторял эти слова уже в тысячный раз. – И сегодня ты заручишься поддержкой самого уважаемого в городе проклинателя.

Хотелось бы Изобель разделять папин оптимизм. Но с тех пор, как была опубликована «Традиция трагедии», ее жизнь пошла прахом. Изобель никогда не хотела быть чемпионкой, но одиннадцать месяцев назад ее имя появилось в газетах – без ведома ее семьи и задолго до того, как стали известны имена остальных чемпионов. В одночасье Изобель провозгласили смертоносной красавицей Ильверната. Журналисты подкарауливали ее у домов обоих ее родителей в надежде сделать скандальную фотографию. Одноклассники отвернулись от нее, словно она стала утратившим актуальность прошлогодним трендом. А ее единственная подруга, которая, как она думала, понимала ее как никто другой, сначала предала ее, а потом перевелась в другую школу – просто чтобы не иметь ничего общего с дурной репутацией Макасланов.

Мерцание сырой белой магии над могилой стало еще ярче и начало рассеиваться по кладбищу.

Макасланы дождались, пока процессия разойдется, поспешно спустились с холма и принялись за работу. За ними с сердитым видом наблюдали задержавшиеся на кладбище люди – в основном близкие покойного. Одна женщина в элегантном черном брючном костюме стояла чуть в стороне от остальных – и не сводила оценивающего взгляда с Изобель. Может быть, дело было в контрасте между безвкусной одеждой, в которую были одеты ее родственники, и мини-юбкой из лакированной кожи, которая была на девушке. А может быть, женщина была журналисткой.

Изобель проигнорировала их всех, заключила мерцающую магию в склянку и запечатала ее. Склянка приятно завибрировала.

– Вас здесь быть не должно, – прорычала другая женщина у нее за спиной.

Изобель повернулась к ней. Женщина пристально смотрела на нее, обхватив себя руками. У нее на щеках были разводы туши.

Изобель поджала губы. Ее родственники не чурались многих неприятных способов собирать магию – но посещение похорон, безусловно, было худшим из всех. Для большинства людей сбор магии на могилах был просто немыслимым. Но Макасланы слыли прагматиками. Мертвым она вряд ли понадобится.

Изобель оглянулась в сторону своих родственников в надежде, что они за нее заступятся. По правде говоря, до недавнего времени она была редким гостем на подобных вылазках. Но семья была слишком занята, чтобы заметить столкновение.

– Простите, – сказала Изобель, – но…

– Поганые падальщики, вот вы кто. Все вы.

Сказав это, женщина умчалась прочь, а Изобель стиснула серебряный медальон, который всегда висел у нее на груди. Несмотря на праймер и стойкий тональный крем, кожа Изобель оставалась болезненно тонкой.

До того как вышла эта книга, терпеть презрительное отношение горожан было куда проще. До того как на дверях дома Изобель начали появляться оскорбительные надписи. И до того, как благодаря папарацци во всех таблоидах появились фотографии, на которых она выносит мусор.

Но Изобель была сильнейшей чемпионкой Макасланов за последние несколько сотен лет.

И она не будет испытывать стыд, делая то, что нужно, чтобы выжить.

Чтобы победить.

Магазин проклинателя МакТавиша находился в самой криминальной части города. Здесь было полно фабрик, помещения которых давно уже не использовались по назначению, и заброшенных жилых комплексов. Каблучки Изобель то и дело скользили по уложенной булыжником дороге. Ничего не говорило о том, что это был за магазин: в витрине виднелась только неоновая вывеска с оранжевой стрекозой, тускло сияющая в свете полуденного солнца.

– Ты уверен, что нам сюда? – спросила девушка у папы. Магазины других заклинателей города были куда опрятнее, с модными интерьерами и элегантными витринами, на которых были разложены сверкающие магические камни.

Магией пользовались все, но обычно люди не создавали заклинания, а покупали их в универмагах или у местных заклинателей. Существовали целые династии заклинателей, в которых из поколения в поколение, на протяжении многих веков передавались секреты ремесла и крупицы знаний, собиравшихся по всему миру.

Заклинатели Ильверната хоть и не принимали непосредственного участия в турнире, но все же играли в нем жизненно важную роль.

В «Исследователе чар» их как-то назвали «торговцами оружием».

Поскольку мама Изобель была уважаемой заклинательницей, она уже пообещала, что к турниру снабдит дочь всеми своими заклинаниями. Но чтобы добиться победы, Изобель понадобятся еще и проклятья – чары, предназначенные для причинения вреда.

А в создании проклятий мама Изобель не специализировалась.

МакТавиши же были лучшими проклинателями в Ильвернате.

– Этот магазин находится здесь уже более шестисот лет, – ответил папа.

– Да, – Изобель бросила взгляд на треснувший дверной проем. – Очень похоже на то.

Прежде чем они успели войти, позади них остановился фургон. Одно из окон машины опустилось, и из него высунулся мужчина с видеокамерой. Изобель выругалась себе под нос. Ну ни минуты покоя.

– Изобель! – позвал мужчина. – SpellBC News. Поддержка Рида МакТавиша даст большое преимущество любому чемпиону. Ты поэтому сегодня здесь?

– Вы немного не вовремя, – ответила девушка.

– Да ладно тебе, – сказал папа, разглаживая лацканы своего импортного костюма в тонкую полоску. – Поулыбайся в камеру. Расскажи ему то, что он хочет услышать.