Читать книгу - "Тайный смысл весны - Наталья Татарин"

От шифоньера по полу растекался плотный сизый туман. Он клубился, поднимался все выше, и напоминал дым, который пускают на танц – поле. Туман медленно приближался к кровати. Кот утробно заурчал, прижал уши к голове, выгнул спину и нервно бил себя хвостом по бокам. Я почувствовала, как липкий страх заползает в душу при виде странного явления. Буквально вжавшись в стену, я наблюдала, как таинственный туман движется все ближе. Кот взревел, размахивая передними лапами. Его зрачки расширились, заполонив всю радужку глаз. Туман лизнул край одеяла. Мои нервы не выдержали, я попыталась закричать, но голосовые связки парализовало страхом. Вместо крика я издала слабый писк. Ужас объял все мое существо. Я каждым волоском на коже чувствовала опасность, исходящую от тумана. Белый, как молоко, он начал обволакивать кровать, приближаясь к ногам. На поверхности тумана я увидела бурые, похожие на запекшуюся кровь, пятна. Они были влажными и исходили капельками, которые капали мне на постель со странным чавкающим звуком. От капель начали отпочковываться тонкие струйки, похожие на жирных червей. Они медленно поползли ко мне. Я вскочила, прижимаясь к стене, леденящий душу страх сковал меня. Некуда бежать. Некого позвать на помощь. Только я, Кот и этот кошмар на яву.

– Помоги мне, – осипшим от страха голосом прошептала я, – помоги

Я не имела понятия, кого я прошу помочь. Я знала, что есть неведомая сила, способная на это. Я верила в это. И вдруг события начали развиваться со стремительной скоростью. Туман, словно замер. Откуда – то потянуло холодом. С грохотом распахнулось окно от внезапного порыва ветра, и я поняла, что в комнате есть кто-то еще. Туман резко отступил от кровати. Посреди комнаты стоял огромный медведь. Оскалив пасть, он встал на задние лапы и ударил по мерцающему кровавыми пятнами туману. Туман взвился вверх, превратившись в тонкий столб дыма, вихрем обвился вокруг медведя, сжимая его пасть. Страшный рев прокатился по моей спальне. Забившись в угол, я наблюдала битву между зверем и кошмарным кровавым туманом. Я видела, как завыл медведь, раздираемый странной субстанцией, как полетели во все стороны куски шифоньера, как отдирая от себя дым, медведь швырнул его в сторону окна, которое разбилось на мелкие осколки, разрезая мне руки, шею, лицо. Истекая кровью, я увидела, как туман наползает на животное, тонкими белыми щупальцами опутывая его. Страшный рев медведя перешел в утробное рычание. Медведь из последних сил рванулся из силков, которыми опутал его призрачный спрут, из его плеча хлынула кровь, но в этот момент туман вдруг начал бледнеть, его щупальца слабеть. Последний рывок и животное оказалось свободно. Туман медленно уползал куда-то под разбитый шифоньер. Медведь, тяжело дыша, смотрел вслед уползающему туману. Его громкое дыхание эхом отдавалось в моей голове. Я, не дыша, смотрела на огромную лохматую черную спину. Вдруг он резко встал на задние лапы и развернулся ко мне. Наши глаза встретились. Мое сознание не выдержало и я отключилась.

– Женя, Женечка, ты меня слышишь? – кто-то тряс меня за плечо. Я с трудом разлепила глаза. Страшная слабость не давала мне возможности даже приподнять голову. Я зажмурилась от яркого света, ударившего мне в лицо. Надо мной склонился папа.

– Жень, может, спустишься покушать? – участливо спросил папа.

– Все разбито да? – спросила я, с трудом сглотнув.

– Что разбито, о чем ты? – удивленный голос папы вернул меня в реальность.

Я приподнялась на кровати, ожидая увидеть разгромленную комнату, но к моему изумлению в моей спальне все было по-прежнему. Совершенно целый шифоньер стоял на своем месте, окно без единой царапинки, даже книга лежала рядом. Папа с тревогой наблюдал за мной. Он приложил широкую ладонь к моему лбу.

– Господи, да ты вся горишь, – воскликнул он, – Алла, иди сюда. Женя заболела.

Остальное я помнила с трудом. Я слышала торопливые шаги мамы, ее руки, вставляющие мне подмышку градусник, как она прошептала «сорок и пять…Миша, срочно скорую». Я почувствовала, как мне сделали укол, что-то тихо говорили маме, как запахло спиртом и еще чем-то резким. Сквозь лихорадящую меня дрожь я ощутила, как ко мне прижимается Кот, и начинает тихо мурчать. Всю оставшуюся ночь я провела в забытьи, иногда просыпаясь, чтобы тут же заснуть. Где-то далеко за полночь я почувствовала, как меня начинает трясти. Крупная дрожь сотрясала все тело. Я поняла, что снова поднимается температура, но встать или позвать маму сил не было. Заболел левый бок, вероятно пошло побочное действие от лекарств. Мне было так больно и так тяжело, что от бессилия я тихо заплакала. Вдруг я почувствовала как на кровать кто-то сел.

– Мама, мне больно, – прошептала я, всхлипывая.

Стало невыносимо жарко, и я откинула одеяло. Прохладная рука легла мне на спину. Я ощутила, как постепенно уходит боль, как проходит дрожь. Меня окутывал сон. Рука медленно погладила меня по спине. Боль растворилась. Я заснула.

Меня разбудил Кот. Он самым бесцеремонным образом топтался по мне, нюхал мое лицо, шершавым языком пытался лизать мой нос. Я осторожно села в кровати. Голова слегка кружилась, но ни жара, ни боли не было. Я встала и подошла к зеркалу, ожидая увидеть царапины на лице. Но к моему удивлению и облегчению на лице не было ни единого пореза или иного повреждения.

– Неужели мне все это приснилось, – пробормотала я, посмотрев на Кота. Он с важным видом занимался утренним моционом и ничего не ответил мне. Грациозно задрав заднюю лапу, мой кошак самозабвенно чистил шерсть на животе, и совершенно был не настроен на общение. После утренних гигиенических процедур я оделась, и уже было собралась спускаться вниз, когда меня посетила мысль заглянуть под шифоньер. Но только стоило мне опуститься на колени, как дверь комнаты распахнулась, и вошел папа.

– Женька, что с тобой? Опять плохо? – папа рывком поднял меня.

– Все хорошо, заколку ищу, – улыбнулась я. Папа потрогал мой лоб, велел высунуть язык. С важным видом осмотрел мое горло.

– Это надо было так заболеть. Почти все выходные провалялась, – покачал головой он, – врач сказал ОРЗ.

– Ночью температура была опять…, – сказала я.

– Милая моя, а мы так перенервничали, что спали как сурки, – расстроился папа, – у мамы натуральный срыв был. И я уснул…