Читать книгу - "Мика - Лорел Гамильтон"

Ненавижу летать. Это у меня фобия такая, и мы все уже с этимсмирились. Кровь я Мике не пустила, но полулунные следы ногтей у него на рукеоставила, хотя сама этого не заметила, пока мы не приземлились и не сталиснимать чемоданы с полок. Тогда я спросила:

– Что ж ты мне не сказал, что я в тебя вцепилась?

– Я ничего против не имел.

Я нахмурилась, жалея, что не вижу его глаз, хотя они вряд лимне бы что-нибудь сказали.

Мика никогда не был копом, но несколько лет находился вовласти психа. И он научился не выражать мыслей на лице, чтобы его прежний вожакне принялся выбивать из него эти мысли. А это значило, что у него были самыеспокойные и пустые глаза, какие я в жизни видела. Такое терпеливое, ожидающеелицо, какое должно быть у святых и ангелов, хотя у них-то его и не бывает.

Мика не любил боль так, как любит ее Натэниел. Так чтодолжен был что-то сказать насчет того, что я вцепилась в него ногтями. И менядоставало, что он этого не сделал.

Мы застряли в проходе самолета, потому что все сразу тожевстали и потянулись за сумками. У меня было время прижаться к его спине испросить:

– А почему ты все-таки не сказал?

Он тоже прижался ко мне, улыбаясь:

– Честно?

Я кивнула.

– Мне понравилось, что сегодня я храбрый – дляразнообразия.

– Это ты к чему? – нахмурилась я.

Он чуть обернулся, чтобы нежно поцеловать меня в губы.

– Это значит, что я еще не видел таких смелых, как ты,а иногда, ну только иногда, это бывает трудно для мужчин твоей жизни.

Я не стала целовать его в ответ. Впервые за все время нашегознакомства я не ответила на его прикосновение. Я слишком сосредоточилась напроблеме: не оскорблена ли я.

– В смысле – я слишком смелая, чтобы быть женщиной? Эточто еще за мужское шовинистическое...

Он меня поцеловал. Не чуть-чуть, а будто вливался в меня,тая, через рот. Руки его скользили по коже моего жакета, он прижался ко мне,каждым дюймом своего тела – к каждому дюйму моего. И целовал меня так долго, иприжимал меня так крепко, что я почувствовала, как его тело радуется такойблизости.

Он отодвинулся, оставив меня задыхаться и ловить ртомвоздух. Я проглотила слюну и сумела сказать, хоть и с придыханием:

– Так нечестно.

– Анита, я не хочу спорить.

– Нечестно, – повторила я.

Он засмеялся – этим чудесным, раздражающим мужским смехом,говорящим, в каком он восторге от произведенного на меня эффекта. У него нагубах ярко блестела моя помада. А это значит, что я небось теперь размалеванакак клоун.

Я пыталась посмотреть на него мрачно, но не получилось. Трудноделать мрачную рожу, когда на губах расплывается идиотская улыбка. Нуневозможно одновременно и лыбиться, и злиться, черт бы побрал!

Очередь двигалась. Мика покатил впереди себя чемодан. Япредпочитала свой тащить за собой, а ему больше нравилось толкать. И еще у негобыл кейс. Он указал, что ассистент должен нести больше. Я бы поспорила, но онменя поцеловал, и я не успела найти контраргумент.

Мика всегда так на меня действовал с нашей первой встречи.Страсть с первого взгляда – ну, может, с первого прикосновения, – и меняэто до сих пор несколько смущает. Не в моем это характере – влюбиться такбыстро и так сильно. И я все ожидала между нами какой-нибудь вспышки илисерьезной ссоры, когда и наступит конец, но прошло полгода – и пока все так же.Полгода – без единого разрыва. Для меня это рекорд. С Жан-Клодом я встречаюсьуже два года, но там мы то и дело расходимся и сходимся вновь. Так у меня почтисо всеми. Мика – единственный мужчина, который однажды пришел в мою жизнь исумел там остаться.

Отчасти потому, что каждый раз, когда я до негодотрагиваюсь, у меня коленки подгибаются. По крайней мере ощущение такое.Ощущение слабости, очень какое-то девчоночье, и мне оно не нравится.

Стюардесса выразила надежду, что полет был приятным.Улыбалась она чуть слишком натянуто. Интересно, сколько помады осталось у меняна губах и сколько по всему лицу размазалось?

Положительный момент состоял в том, что у нас еще было времядобраться до ванной и привести себя в порядок перед встречей с ФБР. Агентыимеют право пройти через любую охрану, показав значок, но в наши дни даже онистараются не напрягать охранников в аэропортах своими привилегиями.

У меня-то пистолет при себе был, но у меня есть и разрешениеносить оружие в самолете. Федеральный ты там маршал или нет, но в наши дни,чтобы носить оружие в самолете, необходимо пройти специальное обучение. Увы.

Несколько удивленных взглядов и сдавленных смешков встретилименя в вестибюле аэропорта. Зеркало мне, зеркало!

Мика обернулся, стараясь не скалить зубы.

– Ой, я тебе помаду размазал. Прости, не хотел.

– Сильно ты об этом думал, – буркнула я.

– Не сильно, – ответил он.

– А размазал сильно?

Вместо ответа он выпустил ручку сумки и провел большимпальцем мне по подбородку. Палец стал алым.

– Господи ты Боже мой!

– Если бы ты клала тон, я бы так делать не стал. –Он поднес палец к губам и лизнул его, засунув в рот глубже, чем былонеобходимо. Я смотрела несколько завороженно. – Люблю я вкус твоей помады.

Я встряхнула головой и отвернулась.