Читать книгу - "Уроборос - Елена Горелик"

Щит, упакованный в кольцо, сработал «на ять». Спору нет, дубинка не причинила мне никакого вреда. Но едущему велосипедисту любой боковой толчок грозит падением, а щит хоть и погасил инерцию летящего дубья, но исправно передал часть кинетической энергии мне. Центр тяжести у системы велосипед – ездок слишком высок, чтобы пережить такое приключение без падения. Я и упала, врезавшись головой аккурат в ствол молодого вяза… Господи, благослови человека, придумавшего пенопластовый велошлем!

С обеих сторон ко мне бросились шестеро смутно знакомых типов. Видимо, эти посчитали мое падение и глухой звук столкновения с деревом сигналом к действиям… Разбойники? Вряд ли. Разбойничать чуть не на границе двух более-менее благополучных доменов не получится, ведьмаки загнобят. Разве что сами ведьмаки… Ну, так тут как раз два домена, один из них мой, а я – вот она. И вроде как не разбойничаю, скорее, наоборот, вот-вот стану жертвой разбоя… Короткое, «урезанное» морозное заклинание – и двое, подскочившие ко мне первыми, получают по струе воздуха, охлажденного до минус сотни. Или около того. Запахло Антарктикой в разгар полярной ночи, полыхнуло «полярным сиянием» плетение боевого заклинания, а двое бандитов, получив мгновенное обморожение лиц и конечностей, выбыли из дальнейшей борьбы. Четверо остальных, сообразив, что добыча кусается, притормозили и начали куда-то оглядываться.

На прогалину, черт ее возьми…

Оттуда доносился нечастый, спокойный перестук копыт. Кое-как выбравшись из-под велосипедной рамы, я полезла в сумку. За своим «Сафари». Там должно быть еще пять зарядов. Пять оглушительных хлопков, которые так не по нраву местным лошадям. Мелькнула мысль достать из рюкзака один забавный амулет… и тут же у меня руки похолодели от страха.

В рюкзаке записанные заклинания, добытые Игорем. Кто бы сейчас на меня ни наехал, если листок найдут – это готовый смертный приговор. И мне, и нашим с Дойленом планам.

– Не трудитесь, любезная соседка, – я услышала знакомый голос. Лугир, чтоб ему… Ну да, он. Знакомый узор его Дара, который я раньше только ощущала, а теперь увидела, выглядел как стекло с морозным узором. – После нашей прошлой встречи я велел обучить своих лошадей не бояться резких громких звуков.

– А, господин владетельный ведьмак Говнюк из Локи. – Я поднялась на ноги, но «Сафари» убирать и не думала. Он ведь еще и свинцовыми шариками плюется. – Ваши лошади, я смотрю, умнее вас: с прошлого раза хоть чему-то научились.

Лугир подъехал поближе. Покосился на воющих обмороженных, потом на меня. А потом обернулся назад… и мне сразу стало не до шуточек.

– Друг мой, полюбуйтесь, – сказал он, тонко улыбаясь. – Какое забавное зрелище: ведьма-иномирянка, готовая сражаться на моей земле.

Из-за густой поросли молодых вязов показалась симпатичная гнедая лошадка, на которой восседала невысокая, полноватая и довольно-таки красивая женщина… Черт, я ведь знала эту женщину. Мать Кутиса. Если не ошибаюсь, ее зовут Сента?.. А впрочем, какая разница, как ее зовут. Спуталась с Лугиром, чтобы науськать его на меня. Ох, какой взгляд! Торжество, злобная радость… Иеронима Босха на нее нет.

– Узнала меня, сволочь? – Красивое лицо женщины отвратительно перекосилось в той самой торжествующей злобе, которая была бы достойна кисти великого безумца. – Я говорила, что тебе не будет покоя, пока я жива!

– Самой слабо было посчитаться, натравила любовничка. – Она забыла, что я тоже ведьма. Очень злая, между прочим: удары головой об древесный ствол, пусть и погашенные пенопластом шлема, не способствуют проявлению доброты и прочих нежных чувств.

– Дорогой мой, – Сента все с тем же злобным лицом вдруг нежно заворковала. Контраст был таким, что я подавилась следующими словами, – когда закончишь ритуал, отдай ее своим мужланам, – кивок в сторону четверки с дубинками, благополучно слинявшей в кусты. Правильно. Там, где идут колдунские разборки, неодаренным лучше держаться подальше.

– Тебе это доставит удовольствие, моя душенька? – нежный тон в исполнении Лугира мог бы ввести в заблуждение любого, кто его не знал. А я его хоть немножко, но знала. – Хорошо, так и сделаем. Не будем тянуть, скоро стемнеет, а я тоже хотел бы полюбоваться забавным зрелищем.

Блин, как он легко и непринужденно спешился! Даже завидки взяли: я с лошади сползаю, как мешок картошки… Знакомые слова заклинания призыва заставили меня сосредоточиться на отражении злого намерения. Теперь я видела все еще беспорядочное сплетение светящихся нитей, затягивающееся вокруг моего медальона, и могла противодействовать уже не по наитию. Но я была на его земле. И рано или поздно проиграла бы поединок, если бы…

Если бы медальон вдруг не полыхнул ярким зеленоватым ореолом, разрывая почти готовое плетение в клочья.

– Что? – удивление Лугира было искренним. После чего он так же искренне разозлился. – Ты уже с кем-то прошла ритуал, шлюха?!!

– У вас отвратительные манеры, господин Говнюк, – процедила я, формируя красивые и весьма неприятные молнии на пальцах левой руки. Пять крупных электрических искр слетели в направлении уже далеко не условного противника и были тут же погашены его щитом.

– Ее нужно убить, дорогая, – сказал Лугир, не оборачиваясь. – Теперь другого выхода у нас нет. Подойди ко мне, нужно сложить наши усилия. Ее прикрывает пройденный ритуал и желудь священного дуба, я один не справлюсь.

– С удовольствием, любимый. – Сента спешилась. Не так красиво, как ее любовник, но гораздо изящнее меня. Подошла поближе, выплетая руками какой-то незнакомый мне по ощущениям узор.

Вот честное слово, ожидала всего, но только не того, что случилось, когда она встала плечом к плечу с Лугиром. Тот непринужденно положил ей руку на затылок, и… Нет. В Голливуде эту сцену бы никогда не сняли так обыденно, без эффектного превращения живого человека в воющую мумию у всех на глазах. Сента вдруг побледнела, закатила глаза, словно с ней случился обморок, и осела на землю, будто детский шарик, из которого вышел воздух. Магическим зрением я увидела, как узор ее Дара был буквально всосан Лугиром и стал частью его узора.

– Твою ж мать… – да, такое не оценить невозможно. – А говорят, вампиров не существует…

– Я ей солгал, говоря, что один с тобой не справлюсь, – почти печально проговорил Лугир, поставив щит и не спеша подходя ко мне.

Его щит был прекрасен. Ледяная стена, прозрачная, но непробиваемая. Хотя… Ульса сто тыщ раз твердил нам, своим ученикам, что любая эмоция влияет на плетение защитных заклинаний. Так оно и было. Лугир боялся, что его фокусы станут известны «суду общественности», отсюда и убийство подельницы, и стремление убить меня. Криминальные проделки с крестьянками – это одно, а нападение на ведьму – совсем другой коленкор. Достаточно одного моего заявления и проверки его на правдивость у мага-дознавателя. Его шестерки будут молчать, и вообще, кто примет во внимание их слова? Простолюдины не имеют права свидетельствовать против представителей высших сословий. Им двигал страх за единственного человека, который действительно был ему небезразличен, – за него самого. И этот страх проделывал в его прекрасном щите едва заметные щели. Что ж, если его еще немного пнуть…