Читать книгу - "Камень огня - Таня Хафф"

— Пришли мне писаря, — потребовал король. — И пусть кто-нибудь передаст мудрейшему Палатону, чтобы приставил стражу к Камню.

Король Харит не выносил чародеев, а еще меньше — их реликвии. Похищение Камня было лишь средством покорить Сизали, в чем он убедил Совет, и больше ничем. Но для этого Хариту нужен был чародей, и он нанял чародея, расплатившись с ним самим Камнем. Его больше не интересовал ни этот чародей, ни его делишки, но если Ишия вернет свой талисман, то идеальный план Харита рухнет. Об этом следует предупредить мудрейшего Палатона.

— Пусть приходят, мне все равно.

Лорд Рахман сложил пальцы пирамидкой и вздохнул.

— Мудрейший, однажды Камень уже был украден.

— Я знаю. — Легкая улыбка коснулась тонких губ чародея.

— Что украдено один раз, мудрейший, то может быть украдено и второй.

Чародей развел руками, синие обшлага мантии соскользнули до локтей, открывая тонкие запястья.

— Первый раз его украли не у меня.

— Принц путешествует не один, — несколько вызывающе заметил лорд Рахман. — С ним вор…

— Я знаю, кто путешествует с принцем Дарвишем. Я слежу за ними с того момента, как они оставили Ишию, — лукаво усмехнулся Палатон.

Он действительно следил за ними, как только юная чародейка привлекла его внимание своим интересом к Камню. Тот факт, что король Харит ничего не знает об этой девчонке, не удивил чародея. Король пребывал в неведении о великом множестве вещей. Палатон допускал, что этот человек — тонкий политик. Ему хватило ума не начинать войну, которую его народ — вернее, его богатые купцы — не поддержал бы, к тому же план покорения Сизали был хорошо продуман. Не его вина, что третий принц завел себе во дворце вора, — ни Харит, ни кто другой не мог этого предвидеть. Но Палатон считал короля Итайли глупцом, потому что он относился к самой могущественной из оставшихся реликвий просто как к средству для достижения своей цели.

— Говорят, ты самый могущественный чародей в моем королевстве, — без обиняков сказал король Харит, когда Палатон, повинуясь императорскому зову, предстал пред ним.

— Кто говорит, ваше милостивейшее величество?

— Другие чародеи, — с ехидцей ответил король. — Полагаю, они должны знать.

— Ну а если это так, ваше милостивейшее величество? — Палатон не собирался ни подтверждать услышанное, ни отрицать. В данную минуту он негодовал, что его оторвали от занятий, но он слишком долго жил на этом свете, чтобы выказывать свои чувства.

— Если так, то мне потребуются твои услуги. — Король Харит в упор посмотрел на чародея и забарабанил пальцами по подлокотникам. — Я хочу Сизали. Причины не должны тебя интересовать.

Палатон нисколько не удивился. Дела принцев никогда его не интересовали.

— У меня есть доступ во дворец, Ишии. Мне нужен чародей, чтобы украсть Камень.

Король помолчал немного, давая понять, что с объяснениями покончено.

— Если ты такой могущественный, как говорят, — продолжал он, — то украдешь его для меня.

При упоминании о Камне сердце чародея забилось сильнее, но он постарался скрыть свое волнение. Даже здесь, в Тиволике, сила Камня звала его. Палатон никогда не ездил в Ишию взглянуть на эту реликвию, страшась того, что мог бы совершить.

— Я — Чародей Девяти, ваше милостивейшее величество, а не вор.

Король Харит пожал пухлыми плечами.

— Мне сказали, что понадобятся чародей и вор. Воров легко найти. У меня есть двое в Камере Четвертого прямо сейчас.

Палатон игнорировал скрытую угрозу.

— А если я помогу вам, ваше милостивейшее величество, какова будет награда?

— Награда? — хмыкнул король. — Я должен был догадаться, что к этому идет. Чего же ты просишь, мудрейший? — с издевкой спросил он, но чародей отринул насмешку.

— Камень, — недрогнувшим голосом произнес Палатон. — Если я украду его и предоставлю вам Сизали, вы отдадите мне в награду Камень.

— Вот как? Отдам?

В комнате повисла гнетущая тишина, разорванная внезапно благодушным смехом короля.

— Забирай свою колдовскую игрушку, она мне не нужна. Я-то боялся, что ты попросишь золота, или драгоценных камней, или земли, или чего-то еще, что вызвало бы недовольство моего Совета. — Он смерил чародея взглядом. — Если тебя интересуют бесполезные вещи, можешь забрать и одну из моих сестер. У меня осталось еще четыре, от которых не мешало бы избавиться.

— Нет, спасибо, ваше милостивейшее величество. — Палатон сдержанно поклонился. — Только Камень.

Только Камень…

— Можете передать королю, Камень будет в сохранности.

Палатон открыл дверь и остановился, придерживая ее рукой. Лорду Рахману не оставалось ничего иного, как удалиться.

— Если Ишия вернет себе Камень… — молвил он напоследок, но чародей перебил его.

— Принц не вернет Ишии Камень. Если он со своим вором или кем-нибудь еще явится сюда, с ними управятся, не бойтесь. Планы его милостивейшего величества по захвату Сизали не будут разрушены.

Слуге, ждущему в коридоре, он приказал:

— Проводи его светлость, — и плотно закрыл дверь. Завоевательные планы короля вообще не интересовали Палатона. Двое из троих, покушающихся на Камень, интересовали его еще меньше, хотя он примет меры для лучшей охраны дома. Третий — чародейка — располагает потенциалом, который следовало прощупать; но, даже обладая силой, девчонка слишком юна, чтобы представлять опасность.

Знание — вот абсолютное оружие, ибо власть без него пуста, а физическая сила жестока и слепа. Девять Чародеев Девяти потратили девять лет, чтобы создать Камень. Пока что Палатон получил доступ лишь к минимуму его силы, но и эта крошечная доля показала ему множество дверей, которые откроются перед ним.

Короли и принцы, чародеи и воры — ничто больше не интересовало его. Только Камень.

— И не спорь, юная леди.

Аба крепко схватила Чандру за руку и потащила из комнаты.

— Ты будешь сидеть в саду, нравится тебе или нет, — заявила она, выталкивая девушку на лестницу. — Где это видано — столько дуться! Две полные девятидневки — этого кому угодно хватит. Я знаю, ты не хочешь выходить замуж за Дарвиша, но он принц и красив, а скольким девушкам приходится довольствоваться меньшим! Вон твоя кузина — вышла замуж за человека, которого и видела всего-то два раза, да к тому же толстого. А теперь они живут так ладно, будто сами Девять выбрали этот союз, и твоя кузина, да простит меня Одна, что говорю это, скоро перещеголяет своего муженька в объеме талии.

Аба вывела надувшую губки подопечную наружу. От нее не ускользнуло, что походка девушки, когда-то воздушная, теперь стала тяжелой, даже волосы ее казались тяжелыми и пыльными — в полном соответствии с угрюмым настроением.