Читать книгу - "Сокровища мутантиков - Дмитрий Емец"

Есть две вещи в мире, требующие большого мужества: уйти и вернуться.

Дедушка Умник

В память о погибших гребцах и матросах на воду были спущены венки из цветов и пихтовых ветвей, в которых полыхали просмоленные факелы.

– Мы воздадим должное героям в другой час. Их имена будут высечены на камне и останутся в веках. Сегодня же мы плакать не будем! Сегодня – день радости! – громко сказал Верван.

На улицу из подвалов вынесли огромные глиняные кувшины с вином, сыры, блюда с угощениями – и начался пир, продолжавшийся весь день, всю ночь и еще один день. К вечеру второго дня во всем городе трудно было найти полный кувшин и хотя бы одного трезвого взрослого атланта.

Мутантики в пиршестве оказались выносливее. Проголодавшийся Пупырь, для которого не нашлось ни мыла, ни стирального порошка, решив рискнуть своим здоровьем, умял четыре круга сыра и залпом выпил рог вина, в котором было без малого восемь литров.

Такое обжорство произвело на атлантов неизгладимое впечатление, и они устроили Пу-пу-пу бурную овацию и возвели его в ранг национального героя, так что он занял место не ниже Бормо-го-го и Хо-во-сто.

Вскоре после того как рог с вином опустел, Пупырь отправился гулять по улицам Ортолены в обнимку с атлантами и старался объяснить им некоторые постулаты философии Сократа. Потом шерстюш надолго пропал из виду, но утром, когда Бормоглотик случайно столкнулся с ним, папа-мутантик стоял на фонтане, окруженный горожанами, и декламировал: «Вовек шлемоблещущий воин…» – а атланты, не более трезвые, чем Пупырь, вытирали слезы умиления.

Бормоглотик и Трюша забрались в лавку местного целителя и съели такое количество экзотических лекарств – змеиных хвостов, плавников рыбы-зубатки, яда тарантула и тараканьих лапок, что эскулап, тощий и длинный, как пиявка, был потрясен.

– Вы первые, кто выжил после моих лекарств! – воскликнул он.

Собачий Хвост, страдая от неразделенной любви к королеве, объелся бараньим шашлыком и выпил столько ячменного пива, что лишь многозначительно грозил кому-то пальцем.

Рыжая Карла в одиночестве вышла из города, забралась в гущу виноградников, где ее никто не мог видеть, стала рвать сочные ягоды и складывать их в драгоценную чашу. Потом она выдавила из них сок и выпила его, глядя на звезды. Впервые в жизни королева чувствовала себя умиротворенной и спокойной – то ли подействовала волшебная чаша, то ли вечер был необыкновенно хорош.

С океана дул теплый влажный ветер; в оливковой роще, то и дело срываясь, пел молодой соловей.

Королева под воздействием этой красоты прослезилась и выбросила в океан пучок сон-травы, хотя еще накануне собиралась подсыпать ее мутантикам.

«Так и быть, оставлю Меч атлантам! Его могущество слишком велико, чтобы я могла подчинить его себе. Скорее произойдет наоборот, а если так, то обойдусь без черной магии», – подумала Рыжая Карла, удивляясь собственному миролюбию.

Она стала всматриваться в звезды, пытаясь отыскать среди созвездий Большую и Малую Медведицы, о которых когда-то рассказывала ей бабушка. Медведиц она так и не нашла, но вскоре уснула, и впервые ей приснился хороший сон: табун красных коней скакал по берегу пруда, а от их копыт разлетались брызги.

Лобастики тоже неплохо провели время. Во главе с дедушкой Умником они отправились в хранилище магических папирусов при Храме и всю ночь «читали» их столь усердно, что к утру сложно было отыскать хотя бы один непрогрызенный свиток.

Когда Верван, зайдя к ним утром, увидел, во что превратилась его библиотека, он застонал и рухнул бы на пол, если бы Хорошист предусмотрительно не подхватил его.

– Ты чего, атлантюсик, перегрюкался на солнышке? – сочувственно спросила Бубнилка.

Жрец вырвался и бросился собирать с пола обрывки папирусов.

– Вы хоть понимаете, что сделали? Съели манускрипты, которым было более тысячи лет! – восклицал он.

– Тыщу лет, говоришь? То-то я смотрю, они были какие-то несвежие! – сказал Отелло, ковыряя в зубах соломинкой.

Услышав эти слова, Верван схватился за голову и застонал, словно у него заболели разом все выпавшие давно зубы. Пожалев его, Бубнилка подошла к старику и, утешая, сказала:

– Не унывай, дядюлик! Я пришлю тебе из своего мира много-много новеньких книжек с картинками взамен твоих свернутых старых бумажек!

Хорошо, что жрец не понял ни слова, иначе ему стало бы еще хуже от такого предложения.

После окончания пира мутантики явились к старшему жрецу и потребовали, чтобы он сдержал обещание: помог им вернуться в свой мир. Верван сидел на мраморной скамье у фонтана и читал уцелевший папирус. Увидев лобастиков, он быстро спрятал его.

– Дядюлик, дай почитать! – немедленно принялась канючить Бубнилка.

– Это свиток с магическими знаками. Мне чудом удалось его найти. Сожрете – никогда не сможете вернуться! – предупредил старый жрец.

– Вот так всегда – самые вкусняшки, и нельзя! – вздохнула малышка.

Бормоглотик вытащил из-за пояса ножны с Мечом:

– Я хочу вернуть его вам! Он принадлежит Атлантиде.

Жрец поцеловал ножны, не прикасаясь к ним:

– Бормо-го-го должен сам положить его на камень! Мы, хранители Храма, не можем прикасаться к кладенцу.

Вслед за Верваном мутантики отправились в сокровищницу. Помня о ловушках, они ни до чего не дотрагивались и ступали только по белым плитам. Зайдя в маленькую комнатку и убедившись, что Чаша Утоления Жажды исчезла, жрец повернулся и взглянул на Рыжую Карлу.

Та с независимым видом передернула плечами: «Я-то, мол, здесь при чем?»

– По легенде, Чаша становится собственностью того, кто ее похитит. Я не имею права требовать ее назад. Надеюсь, она принесет вашей душе желанный покой! – объявил Верван, глядя повелительнице карликов в глаза.

Карла хотела нагрубить, но смутилась и ничего не сказала. Она не испытала даже желания схватить Меч, когда Бормоглотик положил его в высеченное в камне углубление. Впрочем, в следующую минуту она обрадовалась, что не сделала этого. Внезапно камень стал плавиться, и Меч оказался заточен в толщу прозрачной глыбы.

Желая проверить, насколько камень прочен, Собачий Хвост несколько раз ударил по нему кинжалом и едва не сломал лезвие, но на глыбе не осталось и царапины.

– Ну и ну! Его теперь и динамитом не взорвешь! – присвистнул вождь.

– Вы знали, что произойдет? – спросил Бормоглотик у жреца. Тот кивнул.