Читать книгу - "Восход тьмы - Сьюзен Купер"

Земля круглая, говорят путешественники,

Но путь всегда прямой.

Иди вперед, иди, но правда в том, что

Дорога приведет тебя назад.

Краем глаза Уилл с ужасом заметил Странника: завернувшись в покрывало, как в плащ, он стоял в дверном проеме маленького лазарета и слушал. Мальчик изумленно смотрел на него. Вероломство и страх исчезли с его узкого морщинистого лица, а вместо них появились тоска и безысходность. В глазах заблестели слезы. Это было лицо человека, которому вдруг показали что-то невероятно ценное, что он безвозвратно потерял.

На секунду Уилл почувствовал, что своей музыкой он может возвратить Странника в Свет. Он смотрел прямо на него и пел, взывал к нему этими печальными нотами, и Странник стоял, несчастный и потерянный, глядя в прошлое.

Но прежде, чем круг повернет к дому,

Он уведет далеко-далеко;

В лунном сиянии пролегает длинная дорога,

Которая уводит меня от моей любви.

Весь зал застыл в драматичном молчании, слушая чистое сопрано мальчика. Высокое проникновенное пение разливалось в воздухе и казалось поистине неземным. Когда песня закончилась, над холлом повисла звенящая тишина, — эта часть выступления была самой важной для Уилла. А потом раздались громкие аплодисменты. Они доносились даже из самых дальних уголков комнаты. Мисс Грейторн обратилась ко всем:

— Мы подумали, что все желающие могут принять участие в этом небольшом представлении, чтобы заглушить бурю и скрасить наше пребывание здесь. Кто желает присоединиться?

Голоса радостно загудели, и Пол начал играть на старой флейте, извлекая из нее низкие, протяжные звуки. Нежное сладкозвучие флейты наполнило комнату, и Уилл чувствовал себя более уверенно, слушая музыку и думая о Свете. Но в следующую секунду даже музыка не могла придать ему сил. Он и вовсе перестал ее слышать. Волосы на затылке зашевелились, кости начало ломить. Он знал: что-то или кто-то подходит все ближе и ближе, желая зла поместью и всем, кто находится внутри него, а больше всего — самому Уиллу.

Ветер усиливался. Теперь он завывал так, что скрипели оконные рамы. И вдруг послышались тяжелые удары — стук в дверь. В другом конце холла Странник подскочил на месте, его лицо снова исказилось и напряглось в ожидании. Пол продолжал играть и ничего не слышал. Грохочущий стук в дверь раздался снова. Никто из присутствующих не слышал этого звука, вдруг понял Уилл; и причина была не в громком завывании ветра, просто этот звук предназначен не для их ушей, и они даже не предполагали, что происходит в данный момент в поместье. Стук обрушился в третий раз, и мальчик понял, что должен ответить. Незаметно для всех остальных он подошел к двери, взялся за большое стальное кольцо, которое служило ручкой, прошептал что-то на Старом наречии и, толкнув дверь, резко открыл ее.

Буран ударил ему в лицо, мокрый снег хлестал по щекам, ветер со свистом пронесся по залу. Снаружи в темноте огромный черный жеребец встал на дыбы над самой головой Уилла, вращая белыми глазницами и ударяя в воздухе копытами, с его обнаженных зубов летела пена. А над жеребцом сверкали голубые глаза Всадника и пылали его рыжие волосы. Не помня себя, Уилл закричал и выбросил одну руку вперед для самозащиты.

Черный жеребец взревел и вместе с Всадником упал назад в кромешную тьму; дверь захлопнулась, и в ушах Уилла звучала теперь только сладкая мелодия старой флейты, на которой играл Пол. Люди сидели спокойно в тех же позах, что и раньше. Медленно Уилл опустил свою руку, все еще поднятую над головой, и вдруг неожиданно для себя заметил то, о чем совершенно забыл. На внутренней стороне руки, которую он только что направил на Всадника, был шрам от ожога. Он вспомнил, как в другом огромном зале он обжегся о Железный Знак, когда Тьма в первый раз атаковала его. Леди тогда вылечила ожог. И Уилл забыл о том, что шрам от ожога остался. «Один знак огня уже с тобой…»

Так вот что она имела в виду.

Один знак огня сдерживал натиск Тьмы; возможно, он не давал ей атаковать во всю мощь. Уилл устало облокотился на стену и постарался дышать медленнее. Но когда он бросил взгляд на умиротворенных людей, слушавших музыку, то вдруг заметил фигуру, которая мгновенно разрушила всю его уверенность, и интуиция подсказала ему, что его перехитрили. Ему казалось, что он принял вызов, и так оно и было. Но, сделав это, он открыл дверь между Тьмой и Странником, и это придало Страннику сил, он обрел могущество, которого жаждал.

Сейчас Странник стоял, распрямив спину, подняв голову вверх, его глаза ярко горели. Он держал одну руку высоко над головой и кричал чистым сильным голосом:

— Приди, волк, приди, пес, приди, кот, приди, крыса, приди, Хэлд, приди, Холда, я призываю вас! Приди, Ура, приди, Тэн, приди, Колл, приди, Куэрт, приди, Мора, приди, Мастер, путь открыт!

Призывы продолжались, звучал длинный список имен, и все они были известны Уиллу из Книги магии. В холле поместья никто не мог слышать или видеть этого, и концерт шел своим чередом. Закончилось выступление Пола, и тут же громко начал читать монолог старый мистер Дьюхерст. Никто не смотрел в сторону Уилла и не замечал его. Он думал, разговаривает ли его отец все еще с мистером Доусоном и не заметит ли случайно, что его младшего сна нет в поле зрения.

Звенящий голос Странника по-прежнему выкрикивал призывы. И вдруг Уилл с удивлением заметил, что вокруг него начали происходить перемены: старый зал поместья возвращался в его сознание, а вид современного холла постепенно стирался. Фигуры родных и друзей становились бледными, только Странник оставался таким же ясным, как и прежде, стоя в конце большого зала вдалеке от огня. Уилл не отрывал глаз от группы таявших фигур, среди которых был и его отец, и собственными глазами увидел эффект раздваивания, благодаря которому Носители Света могли перемещаться во времени. Фрэнк Доусон как будто раздвоился, оставив одну из своих форм блекнуть в настоящем, а вторая его форма становилась все отчетливее и приближалась к Уиллу. Таким же образом к ним присоединились Старый Джордж, Молодой Джон, его голубоглазая жена, и Уилл понял, что точно так же раздвоился и он сам.

Вскоре все четверо сошлись вокруг него в центре старого зала поместья, и каждый развернулся лицом из круга по направлению к четырем углам комнаты. И пока Странник долго призывал Тьму, зал снова начал меняться. Странные вспышки света сверкали вдоль стен, тускло освещая окна и гардины. Когда Странник произносил очередное имя, голубое пламя врывалось в пространство зала, шипело и затем потухало. Из трех стен напротив камина вырвались наружу по три огромных зловещих языка пламени, но не потухли, а остались танцевать и извиваться, наполняя зал холодным светом.

Перед камином в большом резном кресле неподвижно сидел Мерримен. Его поза выражала огромную силу; широкие плечи были напряжены, как гигантская пружина, которая в любой момент может резко распрямиться.

Странник закричал еще громче:

— Приди, Уатт, приди, Труит, приди, Эриу, приди, Лот! Приди, Эврго, приди, Целмис, путь открыт…