Читать книгу - "Маги и мошенники - Елена Долгова"

– Не понимаю. – заметил я. – прямо сейчас на виду у гарнизона форта, стоит армия Империи. Армия победоносная, по сравнению с которой вооруженные оборванцы мало чего стоят. За Бретона – море и стены Толоссы. За Императора – время, власть, обученные воины, вся мощь Церена. Мятежников раздавят как мух, признаться, мне их даже жаль. Почему боится этот солдат?

Румиец тонко улыбнулся.

– Как вы думаете, чем отличается победитель от побежденного?

– Военными потерями, конечно!

– Вовсе нет. Все дело в состоянии духа. Боюсь, что у Беро могут возникнуть серьезные неприятности – его люди изначально ненадежны. Вы не знали? – у них в Толоссе остались друзья и родственники. Трудно защищать форт от арбалетчиков Клауса, в то время как воины Империи, сражаясь с бретонистами, мимоходом убивают твоих близких. Этот ересиарх то ли очень хитер, то ли не чужд милосердия – он и пальцем не тронул семьи солдат. Жены и дети лучников капитана Морица продолжают, как ни в чем ни бывало, жить в мятежном городе; их просто не выпускают с острова, и все тут. Никакой лишней крови.

Я поразился проницательности румийца.

– Зачем еретикам форт? Если крепость все равно не сегодня-завтра будет взята? Даже если мятежные горожане укроются за вторым ярусом стен, это лишь ненадолго отсрочит неизбежный разгром.

– Мне кажется, Бретона отличает интуитивная проницательность. Меры были приняты заранее, когда он еще ничего не знал о гримуарах. Но теперь мятежникам очень и очень нужен форт – потому что в форте прячетесь вы, Россенхель.

– Клаус об этом не знает. Как он догадается?

– Такие секреты не держатся. В скором времени невзрачный лучник в железном колпаке выбросит со стены… Ну, хоть кусок глины, мягкое яблоко, комок навоза или метнет стрелу. Записку подберут с той стороны, и Клаус про вас, друг мой Вольф, узнает все, что нужно, всего-то через несколько часов.

– Но это же измена!

– Измена случается, если открывают ворота. Описанный мною вариант называется не изменой, а предусмотрительностью. Кстати, недаром в равной мере предусмотрительный мессир Беро приказал замуровать выход. Немного успокаивает только одно – не сомневайтесь, солдаты гарнизона большей частью не умеют писать.

Я поразился проницательности кира, на практике осознав, что такое пресловутые «румийские хитрости».

– Как вы умны…

– Я только следую собственной природе исследователя, – скромно ответил ученый книжник.

– А я так надеялся отсидеться за стенами.

Кир Антисфен лишь пожал плечами.

– Мне очень жаль, друг мой, что я расстроил вас. Но не все так грустно, не слушайте маловера и пессимиста и не тратьте впустую собственных слов – от души желаю вам удачно сбежать.

Я испугался – о моем предстоящем исчезновении через портал внутри форта не знал никто, кроме меня. Портал еще предстояло отыскать, приходилось тщательно прятать это намерение от слишком уж ловкого и проницательного Фирхофа. Румиец раскусил мои тайные планы легко, мимоходом, причем безо всякой личной заинтересованности. Мне сделалось очень неуютно.

– О, не бойтесь, – любезно добавил бывший поданный погибшего царства, – я не выдам ваш секрет. Зачем? Мне неприятна мысль о насилии над ученым – бегите, Вольф, бегите, и да хранит вас добрый гений книжников и сочинителей.

Я постарался не покраснеть и честно спросил друга:

– Как вы догадались?

– Этот портал описан в книгах. Вернее, был описан в одном старом манускрипте, доставшемся мне по случаю. Мест магического перемещения в Империи всего три. Одно в столичной обители, которую в самом начале своего правления закрыл нынешний государь Церена, второе где-то под Фробургом, в заброшенных известняковых пещерах. У подземелий мрачная слава – там жили эти бедняги альвисы, если верить автору опуса, второй портал открывался кровью зарезанных жертв и напрямую был связан с первым.

– Вы верите в эти ужасы?

– Как вам сказать… Не верю, однако не сомневаюсь, что слухи существуют не на пустом месте.

– Открываются кровью?

– Я бы удивился, если бы такие странные места открывались водой или иной малоценной жидкостью…

Я переварил двусмысленный ответ. Кир Антисфен между тем продолжал:

– Я мирный человек и никогда не выдавлю и унции чужой крови на такие нужды, но, признаться, соблазн проникнуть в такой портал исключительно велик. Если верить автору манускрипта, толосский проход открывается всего лишь кратким заклинанием и светом месяца в первую ночь последней четверти луны. Следующая ночь – та самая ночь перемещения. Не могли бы вы…

– Чего вы хотите?

– Немногого – составить вам компанию, когда вы отправитесь в Портал.

Я переварил предложение. Взятие в сообщники румийца представлялось мне весьма удачным ходом.

– Вас не смущает риск?

– Ничуть.

– Вам не жаль навсегда оставлять Империю?

– После порабощения Рума варварами любая земля для меня – чужбина.

– Вы готовы душой к неожиданностям?

– К любым. Вернее, я не беспокоюсь о них заранее.

– Тогда я согласен.

Итак, мы обговорили детали, пользуясь отсутствием фон Фирхофа. Я приободрился, жизнь показалась мне прекрасной, положение не безнадежным, и я решил со вкусом провести последние часы в Церене. В этот день бретонисты не штурмовали форт, делать в осажденных стенах было совершенно нечего, а уйти некуда. Мое внимание привлекли двое солдат, которые, устроившись в тени, рьяно метали кости. Я извлек последний уцелевший клочок самодельной бумаги.

Первый воин, белесый юноша с прозрачными глазами альбиноса, как раз старательно тряс стакан.

– Красотка! – объявил он жаргонное название наилучшего результата, – теперь твоя очередь, Агенобарб.

Партнер белобрысого парня, высокий, худой, рыжебородый воин, принял в свои руки стакан и в свой черед яростно потряс его. Костяшки обиженно загремели.

– Свинья! – вздохнул он, и я понял, что Агенобарба постигло горькое разочарование. Медная мелочь перекочевала из рук в руки.

Я попросил у Кира Антисфена походную чернильницу. Он дал ее, но в тот же момент понял собственную оплошность.

– Не делайте этого, Россенхель! Не унижайте собственный дар суетой! – кир почти что в непритворном ужасе попытался схватить меня за рукав.

Я увернулся. Вдохновение хулиганского толка накатило на меня, точно пенистая морская волна с лихим белым гребешком – на такую не найти управы обычными способами…

– Красотка! – эхом отозвался Белобрысый.

Агенобарб в очередной еще раз встряхнул стаканчик:

– У меня тоже Красотка.

– Переиграем еще разок… Красотка!