Читать книгу - "Удача колес (Колеса удачи) - Робин Хобб"

движениями клинка, который не тратил впустую энергию, не смещался ни на йоту больше, чем было необходимо для отражения атак Келлича. Вандиен был центром, вокруг которого вращался юноша, столпом танца майского дерева, вокруг которого вращалась рапира мальчика.

В зале царила тишина, все были поглощены состязанием. Изредка кто-нибудь из мужчин кряхтел от усилий или подергивал мышцами, что выдавало, насколько внимательно он следил за ходом состязания. Уиллоу была застывшей статуей, ее глаза были так широко раскрыты, что казались невидящими. Козел не сдвинулся с места, где он был прикован к стене; только его нижняя губа дрожала, когда он наблюдал за схваткой, которая должна была решить его судьбу. Ки почувствовала, как по ее спине струится пот, и она молилась, чтобы это поскорее закончилось, но не хотела, чтобы это заканчивалось, опасаясь, что это закончится смертью одного из них. Раздался вздох, когда без предупреждения рапира Вандиена скользнула вперед и нанесла алый мазок на острие плеча Келлича. “Первая кровь!” — выкрикнул кто-то, но в тот момент, когда это было произнесено, кончик клинка Келлича прошел мимо гарды рапиры Вандиена, оставив неглубокий порез на тыльной стороне его предплечья. Оба продолжали фехтовать, как будто боли не существовало. Ки наблюдала, как кровь стекает, а затем капает с руки Вандиена, обрисовывая алым мышцы, которые выделялись на его предплечье. У нее закружилась голова, как будто из нее вытекла ее собственная кровь.

Ропот толпы привлек внимание Ки к лицу Вандиена. Он улыбался — нет, скалился, безумный, как демон. Что еще более невероятно, улыбка соответствовала улыбке на лице Келлича. Она могла бы поклясться, что оба мужчины полностью забыли о своей ссоре и фехтовали из чистой радости от возможности сравнить свои навыки с равным. Грудь обоих вздымалась, как кузнечные мехи, и более темная полоса испортила малиновый рукав Келлича. Она видела, как Вандиен вводит в игру приемы, которые она видела, как он отрабатывал против своей тени в ярком свете полной луны. Теперь он демонстровал каждый трюк, которому когда-либо учился или пробовал, танцуя и бросаясь вперед столь же непредсказуемо, как кот играющий с мышью; и Келлич противостоял ему, отбивая его атаки, но только на время, а потом сам наносил ответный удар и уворачивался. Теперь они оба запыхались, издавая звуки, почти похожие на смех, голубые и черные глаза сияли во взаимном признании мастерства. Облегчение захлестнуло сердце Ки. Внезапно она поняла, так же ясно, как и все остальное, что здесь никто не умрет и даже не будет тяжело ранен. Еще мгновение, и они поднимут клинки и поклонятся друг другу, выпьют по рюмочке-другой, и Вандиен найдет способ помирить Келлича и Уиллоу.

Вандиен снова атаковал его, в заключительной серии выпадов, которые Келлич отклонял в последний момент. В их прерывистом дыхании теперь явно слышался смех, и вся толпа улыбалась. Кроме одного. Ки вдруг увидела его лицо за спиной Келлича, искаженное гневом, ненавистью и страхом. Она громко вскрикнула, но было слишком поздно, потому что Козел уже вмешался, уже толкнул Келлича сзади, и этого было достаточно. Его рапира ушла в сторону; шаг, который он сделал, чтобы попытаться восстановить равновесие, привел его в дикий рывок вперед. Его глаза расширились от изумления, а рот беззвучно открылся.

Именно Вандиен громко вскрикнул, когда его беспрепятственный выпад глубоко вонзил рапиру в грудь Келлича.

Глава 11

Когда Келлич падал, гибкое лезвие рапиры Вандиена вырвалось из его груди, разбрасывая яркие красные капли. Они покрывали веснушками лица зевак, которые вскрикивали от ужаса и отшатывались, как будто их обрызгали ядом. Но над их голосами раздавался высокий победный вопль Козла.

— Он мертв! Он мертв! Он мертв!

Рапира Вандиена со звоном упала на пол. Он упал на колени рядом с юношей. Не веря, его пальцы потянулись и коснулись расползающегося пятна там, где жизнь Келлича вытекала все слабее и слабее. Он надавил, чтобы сдержать поток, который лился мимо его пальцев.

— Келлич? — спросил он. Но глаза юноши были открыты, большие и синие, как пустое небо. Его рот все еще был приоткрыт, как будто он никогда не оправится от неожиданности своей смерти. — О, Келлич, — прошептал Вандиен. Он коснулся щеки юноши, руки, которая все еще сжимала оружие. — Прости. — На этих словах его голос дрогнул, и голова упала на грудь. Плечи поникли, а рука поднялась, чтобы прикрыть рот. Ки услышал прерывистое дыхание, которое он втягивал сквозь окровавленные пальцы.

Снаружи гостиницы раздался крик. “Стража приближается! Стража идет!”

В гостинице мгновенно начался хаос. Никто не хотел быть на месте дуэли, не говоря уже о той, которая закончилась смертью. Обезумевшие посетители протискивались мимо Ки, заставляя ее пошатываться, пока она пробивалась к Вандиену. “Только не в моей гостинице, о нет, только не в моей гостинице!” — причитал трактирщик.

И сквозь проклятия и крики, когда люди пробивались к дверям и окнам, Ки услышала голос Уиллоу.

— … У меня ничего не осталось! Ничего! Из-за тебя! Пусть ты никогда не познаешь ни минуты покоя во все свои грядущие дни! Я проклинаю тебя и всех, кто заботится о тебе, и всех детей, которых ты отцовствуешь! Пусть ты познаешь такую потерю, как моя! Желаю тебе никогда не забывать о том, что ты сделал. Никогда!

Вандиен все еще стоял на коленях рядом с телом, подняв лицо к Уиллоу, как будто она благословляла его. Кровь от ее ногтей потекла по его лицу, и, когда Ки приблизилась, она ударила его снова. Он не пошевелился. Ки не была уверена, знал ли он вообще, что она здесь. Она оттолкнула Уиллоу в сторону, и девушка распростерлась возле тела Келлича, цепляясь за него и беззвучно рыдая. Ки схватила Вандиена за руку.

— Мы должны выбираться отсюда. Стража приближается. — он не ответил. Она потрясла его за плечо, затем попыталась поднять на ноги. — Пожалуйста, Вандиен. Вставай. Мы должны выбираться отсюда.

Он непонимающе посмотрел на нее.

— Я не хотел его убивать, — тихо сказал он. Слезы внезапно наполнили его темные глаза. — Словно я убил себя…

Она схватила с пола его рапиру, подхватила его под мышку и подняла на ноги. Он пошатывался, как пьяный.

— Все будет хорошо, — говорила она ему, направляя к задней двери. — Все будет хорошо. — Они подошли к фургону, и она усадила его на сиденье. Она сняла с шеи платок и вытерла кровь с его лица, затем