Читать книгу - "Наследник Петра. Кандидатский минимум - Андрей Величко"

Поначалу кота на общих основаниях пропускал караул в приемной, но Сергею быстро надоело по десятку, а то и по двадцать раз в день дергать за шнурок, сообщая, что он готов принять четвероного визитера. Просто же сказать, чтобы его пускали всегда, было нельзя, ибо это означало – дверь может открыться и без специального на то императорского разрешения, что явилось бы вопиющим нарушением всех мыслимых устоев.

Елена предложила пропилить окошко в нижней части двери, но Сергей решил, что ослаблять ее конструкцию не годится. Вместо этого пробили небольшую дырку в стене, а с обеих ее сторон сделали под прямым углом короткие коридоры из кирпича, завесив вход и выход маленькими бархатными портьерами. Столь сложная конструкция была выбрана для того, чтобы ни у кого при всем желании не получилось бы выстрелить через кошачью дырку. Теперь кот мог посещать императора и его подругу когда угодно, не беспокоя караул, и беззастенчиво этой возможностью пользовался.

Дзинькнул звонок, означающий, что пришла Лена. Кот заранее надулся, дабы урчать погромче, когда его возьмут на руки, и приготовился покинуть свое укрытие за рожью. Вошедшая не обманула его ожиданий – поздоровавшись и поцеловавшись с императором, она сняла плащ и протянула руки:

– Иди сюда, котик, иди. Небось соскучился? Тебя тут без меня не обижали?

Кот заурчал ей прямо в ухо. «Полное впечатление, что ябедничает, подлец, – подумал император, распоряжаясь насчет ужина. – Совсем его Лена разбаловала, скоро никакого сладу с животиной не будет. Ребенка ей надо, вот в чем дело. И мне тоже не помешает, а значит, пора внести изменения в расписание наших ночных радостей», – закончил свою мысль Сергей, немного удивившись, как это он так легко решает один из важнейших в жизни вопросов.

– Опять пальму грыз? – чуть отодвинула от себя кота Лена. – Котенька, ну нельзя же, у нее листья острые и сок для кошек очень вредный, у тебя мордочка порежется и расстройство желудка может приключиться.

Насчет вредности пальмового сока для кошек Елене сообщил император, движимый беспокойством, как бы хвостатый не сожрал целиком экзотическое растение, подаренное английским послом Томасом Вордом. Как он ухитрился доставить его в Москву в самом конце зимы, не поморозив, – непонятно. И, главное, так и не сказал, что на ней должно вырасти – кокосы, финики или еще что-нибудь. Наверное, сам не знал.

Кроме пальмы посол подарил какую-то отвратного вида полуметровую ящерицу якобы с острова Тобаго, но Лена ее боялась, кот, невзирая на свое имя, – тоже, а Сергею было просто противно смотреть на эту рептилию. В общем, он распорядился устроить при Аптекарском огороде Императорский зоопарк и лично передал туда первого обитателя.

Кот тем временем был достаточно обласкан и опущен на пол, где он тут же начал вертеться вокруг стола, время от времени требовательно мяукая. Как будто этот обжора пришел не с кухни, где его накормили от пуза! Хотя, наверное, взбитых с яичным белком сливок и черной икры, как здесь, ему там не давали.

Короче, Герой пожинал плоды своего подвига, причем новый ему, скорее всего, не светил. Потому как император предчувствовал, что не пустить Лену в первый полет на настоящем воздушном шаре будет непросто, а если полетит кот – то и вовсе не возможно. Значит, первооткрывателем пятого океана станет Уткин, тем более что он и не против. И свершится это событие совсем скоро – во всяком случае, бумажные дольки, из которых будет склеен шар, были уже готовы и лежали в большом зале – том самом, где благодаря усилиям Центра и лично Новицкого Анне Иоанновне так и не довелось высочайше изодрать кондиции. Ангар же для шара строился на противоположном берегу Яузы, за Императорским огородом, и подрядчик уверял, что все будет готово к середине мая. Большая керосиновая горелка, коей предстояло нагревать воздух в шаре, была уже сделана и даже испытана. Посмотрев, как она работает, Лена пришла в ужас от безумной расточительности императора. К керосиновым лампам она уже привыкла, но тут каждые пять минут сгорал литр этого бесценного снадобья! Сергею пришлось объяснить, что форсированный режим нужен только для предварительного нагрева воздуха в шаре, а при поддержании уже достигнутой температуры расход горючего уменьшится в несколько раз. А потом император рассказал, как соотношение между спросом и предложением влияет на цену продукта. То есть керосин такой дорогой просто потому, что в продажу его поступает очень мало. Выкинь на рынок десятки бочек – и цена сразу упадет. Поэтому излишки лучше просто сжечь, пока их не своровали; а если это еще и принесет пользу, то тем более.

Никакой тайны из готовящегося полета Новицкий не делал, скорее даже наоборот. Например, рабочие, возводившие ангар, знали, что он нужен для воздушного корабля. Дело было в том, что сам факт скорого создания совместной англо-русской компании был уже согласован, а вот ее устав и прочие тонкости – пока нет. Вот император и хотел козырнуть перед Вордом возможностью создания воздушного флота, после чего морской флот якобы потеряет заметную часть своего значения. Поэтому работы шли быстро.

Тринадцатого мая утром был сдан ангар. Несмотря на обнаруженные недоделки, этим же вечером в нем начали шить и клеить шар, и к вечеру семнадцатого закончили. День ушел на надевание сетки и подвес корзины, и, наконец, на утро девятнадцатого мая был назначен первый полет. В порядке закрепления его результатов Елизавета, как имиджмейстер, была озадачена подготовкой к большому императорскому приему, который должен был состояться двадцать первого мая. Если все получится – то в честь благополучного завершения беспримерного полета, а если нет – то в честь какого-нибудь святого, которого цесаревна должна подобрать сама.

– Петя, неужели ты сам полетишь на этих бумажках и тряпках? – всплеснула руками цесаревна.

– В этот раз – нет. Ну а как-нибудь потом – почему бы и не слетать?

– Тогда и меня возьми! А праздник я тебе устрою самый лучший – такой, какого в Москве еще не бывало.

И вот настал знаменательный день. Император с подругой встали в шесть утра и, наскоро умывшись, чуть ли не бегом отправились к ангару, но там уже вовсю кипела работа.

Шар был подвешен на стреле перед входом в ангар. Правда, пока он больше напоминал мокрую тряпку, опутанную веревками, шестнадцати метров длиной. В корзине сидел Уткин и, по одной принимая бутыли с керосином, аккуратно переливал драгоценную жидкость в топливный бак. Рядом стояли трое уполномоченных во главе с Федором, задачей которых было не допустить хищений топлива. Наконец бак наполнился, и пилот взялся за рукоятку насоса.

Горелка по конструкции была близка к примусу, разве что очень большому, но заканчивалась двухметровой жестяной трубой, чтобы исключить контакт открытого пламени с обшивкой. Действительно, на испытаниях оттуда не летело даже искр – один раскаленный воздух.

Вот Уткин решил, что давление в баке достигло нормы, и протянул руку, в которую тут же была вложена горящая лучина. Примус-переросток несколько раз пыхнул, а потом ровно засопел. Пилот начал крутить ручку керосинового крана, добиваясь максимальной интенсивности горения.