Читать книгу - "Крестовый поход - Дебби Виге"

Мистер Футбол принялся болтать о себе, но она слушала его вполуха. Потом попыталась сосредоточиться и рассеять растущее чувство страха. Странная энергия, казалось, с едва слышным потрескиванием струится по всему самолету, словно предвещая надвигающуюся бурю. И чем дольше они оставались в воздухе, тем больше росло напряжение.

«Не надо было садиться на этот самолет», — вдруг подумала она, ошеломленная этой истиной. Мистер Футбол наклонился к ней совсем близко, и она вздрогнула.

— Ну, что это вы? Один маленький поцелуйчик, я же вас не укушу, — сказал он.

Холгар встал и повернулся к ним.

— Отстань от моей девушки, — проговорил он, сопровождая свои слова низким раскатистым рычанием.

Скай не могла слышать этого звука без дрожи.

Футболист тихонько заржал.

— О, простите, так это ваша девушка?

Холгар снова зарычал.

Миниатюрная, темнокожая женщина, сидящая рядом с Холгаром, слегка вскрикнула.

— В чем дело, мисс?

Она протянула руку и резко нажала на кнопку вызова.

— Алло!

«Футбол» провел по щеке Скай холодным, как лед, пальцем. Холгар вытаращил глаза, и она поняла, что он только сейчас распознал вампира, не смог учуять его запаха в смешении множества ароматов в салоне. Он пробежал взглядом по лицам пассажиров, и губы его задрожали.

«Господи, не может быть!» — говорило выражение его лица: оказывается, вампиров на самолете не один и не два.

Глаза Холгара загорелись. Он снова угрожающе зарычал.

— В чем дело? — раздался голос Джеми, который шел к ним по проходу.

Но путь ему преградила стюардесса.

— Сэр, — раздраженно сказала она, — разве вы не видите, горит надпись «пристегнуть ремни»?

— Да-да, извините, — отозвался он, мягко приобнял стюардессу и осторожно усадил ее в пустое кресло, освобождая дорогу.

— Сэр! — возмущенно повысила она голос.

Джеми не обратил на это внимания и продолжал шагать, пока не подошел к креслу Скай и не схватил вампира за руку.

— Отстань от нее, кусок дерьма пополам с кровью! — проревел он.

— Я сейчас же позову командира! — взвизгнула стюардесса.

— Давай! И помощника заодно! Он собирался укусить ее! — прокричал Джеми. — Ну ты, долбаный кровосос!

Услышав это, с кресел поднялось еще несколько пассажиров. Скай насчитала пятерых. Глаза их горели красным, из пастей торчали клыки.

Она закрыла глаза и попыталась сотворить заклинание, способное умиротворить страсти. Сердце ее бешено колотилось, она никак не могла сосредоточиться.

— Сейчас повеселимся, присоединяйся! — воскликнул Джеми, и она увидела рядом с ним Антонио; лицо его превратилось в маску, на которой читалась только чудовищная жажда крови. Он уже не скрывал своей сущности вампира, и все, кто находился на борту, это видели.

Ввязываться в драку ни в коем случае было нельзя: в салоне было много ни в чем не повинных пассажиров, которые могли пострадать в свалке, а уж если в результате ее они повредят самолет, то погибнут все.

— Нет, нет, — пробормотала Скай и снова закрыла глаза.

«Великая Богиня, протяни мне руку помощи, умиротвори их…»

Она почувствовала, что в этой мольбе к ней присоединился и отец Хуан со своей молитвой святого Франциска Ассизского:

«…туда, где ненависть, дай мне принести любовь, и туда, где обида, дай мне принести прощение…»

Они работали в паре: ведьма и священник, который сам некогда служил Великой Богине; этот странный человек, казалось, не имеет возраста и вместе с тем выглядит таким изнуренным и усталым. Но сейчас она ощущала золотистое сияние его души, которая уже прожила бездну времени, грезы его сердца, которое будет жить вечно.

Общими усилиями они пролили целебный бальзам на охвативший всех гнев и погасили жажду крови вампира-«футболиста».

Когда она вышла из транса, самолет уже приземлялся и все сидели по своим креслам. Вот самолет замер на взлетном поле, отец Хуан подошел к ней и одобрительно кивнул.

— Надеюсь, никто не заметил Антонио, — пробормотал он. — Из тех, кому не положено.

— Можно вместе поработать и над этим тоже, — предложила она.

Он улыбнулся.

— Или попросить Господа проделать это за нас.

Скай припомнила тот шепот, что давеча звучал у нее в голове. Давненько она не слышала его и начала уже подумывать, что он отстал от нее. И тогда прямо там она уже готова была рассказать ему о том, что таила на душе все это время. У нее был упорный преследователь, и знать о нем было грех, безумие, это грозило большой опасностью. Но тут подошел Джеми с вещмешком через плечо.

— Пошли отсюда, пока я не разорвал этого Проклятого на части.

Момент был потерян. «В другой раз», — пообещала себе Скай. Она улыбнулась Холгару, взявшему у нее вещевой мешок. Все время перепалки он оставался спокоен и холоден.

— Забавно получилось, — протянул он.

Отец Хуан бледно улыбнулся.

— Как говорится, никто ничего не видел, никто ничего не слышал.

— Пусть только попробуют, — Джеми выставил подбородок, отобрал у Холгара мешок Скай и потопал к выходу, но снова остановился и оглянулся.

— Так ты идешь?

И они вышли на воздух.

В окрестностях Билокси

Дженн

— Дорогая, у вас такой утомленный вид, — сказала ей Модин за завтраком.

Они сидели за столиком вдвоем.

— Кстати, хорошие новости. Граница снова открыта. Мы едем дальше, как только проснется Орал.

Он проснулся только через час, но пришло время, и они снова были в пути. Оказалось, Бетюны прекрасно знают, как надо подмаслить пограничных стражей, чтоб те не заметили в машине малышку Джеки, у которой не оказалось нужных документов для пересечения границы. Они сделали остановку, чтобы перекусить, и за едой принялись обсуждать, как удобнее доставить Дженн прямо в объятия ее «бабулечки». И Дженн пришлось, хотя и с сожалением, удрать от них через окно ресторанного туалета.

Подняв большой палец, она остановила попутный грузовик. Приближаясь к Новому Орлеану, Дженн сидела как на иголках.

Седеющий водитель, которому явно было за шестьдесят, сдвинул на затылок бейсболку с эмблемой новоорлеанской футбольной команды и посмотрел на нее глазами печального ангела. Он был одет в джинсовую куртку поверх выцветшей темно-синей футболки, потертые джинсы и рабочие ботинки. Коснувшись распятия, свисавшего с зеркальца заднего вида, водила скорчил гримасу и покачал головой.

— Не советую совать туда нос, cher, — сказал он с местным акцентом. — Послушайте старика, Новый Орлеан нам больше не принадлежит. Теперь он ихний. Я в нем вырос, а теперь вот уехал. Там теперь очень нехорошо. Тех, кто остался, они поставили раком и делают с ними все, что хотят. И с чужаками не церемонятся. Тебе там перережут глотку и не спросят, как звала тебя мамочка.