Читать книгу - "Игра в судьбу - Ли Ода"

— Разумеется, нет. — Прозвучало в ответ не менее холодно. — Я просто исполнил свой долг.

Несмотря на всю высокопарность этого диалога, было понятно — морской говорит искренне и именно то, что думает. Он выполнил свой долг, и никакие благодарности тут неуместны. Похоже, фраза о том, что жизнь каждого данааэ священна и неприкосновенна — не просто слова. Это, наверное, их основной закон. Конституция, так сказать. И никакая личная неприязнь не имела к этому отношения, такие вещи лежали, похоже, в совершенно другой плоскости. Подтверждением тому стал спокойный кивок сьеррина, закрывшего тему.

Наконец очередь дошла и до меня. Поскольку я совершенно не представляла, что в этой ситуации делать, то и стояла себе спокойно, занимаясь наблюдениями. Данам пришлось самим идти ко мне, что явно нарушило целую кучу пунктов их протокола, если судить по крайне недовольным лицам морских. Ну и пусть, мне-то что? Протокол их, вот пусть они и расстраиваются.

— Лаэды, — начал церемонию Вессаэль, — позвольте представить вам Инессу, мою аламинэ.

— Ин-несса… Да, это мы уже слышали, — отыгрался морской, перековеркав имя: как-то странно его растягивая, да еще и произнося с крайне неприятными интонациями.

«Ну и?.. Какого хрена? Что я ему сделала? Может пора уже обидеться всерьез?» Покосившись на сьеррина, я решила подождать с этим — его взгляд меня явно о чем-то предупреждал. А потому просто холодно кивнула морскому — точно как Вессаэль и явно добавила этим еще пару пунктов к нарушениям этикета. А что было делать? Не книксен же? Откуда мне знать, как у них расшаркиваются дамы? Сьеррин же продолжил как ни в чем не бывало:

— Лаэда, разрешите и вам представить ваших новых друзей.

Друзей, ммать! И повернулся же у него язык? Нет, я понимаю, что фраза — насквозь ритуальная, но у всего должен быть предел.

— Канриль, скариэ морского клана.

Тот, что пониже, вернул мне мой непочтительный кивок, обледенив его еще больше. Ну надо же! Все-таки угадала. Собственная сообразительность порадовала меня несказанно, и я почти перестала злиться. Разумеется, у сьеррина, вернувшегося так неординарно, и встречающие должны быть соответствующими. Это понятно.

— Канасси. Тот, кто будет держать его руку, если главе придет время уйти за грань. И капитан куэллы, которая пришла за нами. — На этот раз такой же небрежный поклон я получила со стороны того, что повыше.

Что-то не поняла я фразу насчет руки. Наследник? Или «вице-президент», так сказать? Надо бы уточнить потом, если не забуду.

На этом официальная часть оказалась исчерпана, и поскольку за прошедшее время даже очень длинные сумерки островов уже грозились перейти в ночь, все заспешили на яхту. Куэллу на данаари. С этим стоило поторопиться, если мы собирались засветло попасть на Лесной. Пусть он и находился не слишком далеко, все равно какое-то время дорога должна была занять.

Я металась по палубе куэллы словно укушенный хомяк по трехлитровой банке и злобно пофыркивала в сторону данов. Опять. Те со всеми возможными удобствами расположили на прогретых за день досках кормы, и вовсю наслаждались очередным шоу, предоставив двум морским заниматься навигацией на носу. Такая диспозиция как нельзя больше устраивала обе стороны. Похоже, мое появление до крайности обострило какие-то местные межклановые непонятки, и виноватой в этом морские, разумеется, назначили меня. И окрысились, соответственно, тоже на меня. Да еще это крайне неординарное взаимное представление, когда я нарушила все традиции, какие только смогла… Не сказать чтоб оно мне было совсем уж по барабану, но что реально я могла сделать, если встреча прошла вот так? И никто из наших не успел выдать мне никаких инструкций по поводу их протокола? Ни-че-го. Ничего другого и не могла. И на том вопрос следовало считать закрытым.

А фырчала я вот по какому поводу.

Когда Канриль в третий раз издевательски протянул: «Ин-несса», до меня, наконец, дошло. Ин нессэ! На данаари «красная королева»! Вот над чем потешался этот высокомерный павлин. Как же я раньше не поняла, что имя у меня, оказывается, созвучно титулу? Не иначе затмение нашло. Полное. Нет, правда, даже мысли не возникло, что его можно воспринимать иначе, чем некий набор звуков. С каким-то там значением. Да еще и в переводе.

— Но вы-то мне почему не сказали? — злобно наседала я на данов, меряя шагами неширокую палубу.

— А зачем? — Суинни развлекался от души. — Цвет тебе подходит. Может, у меня тоже дар вроде твоего?

Я зыркнула на него, потом на остальных и поняла — бесполезно. Градус веселости зашкаливал у всех. Казалось, еще несколько минут подобной беседы, и здешние воды увидят небывалое зрелище — хор хихикающих данов.

— Ур-роды, — беспомощно и непохоже обозвала я эту не в меру развеселившуюся кодлу, чем только добавила им хорошего настроения, и приняла единственно возможное решение. — В общем так, больше никаких Инесс, теперь исключительно Инна.

— Да нам-то все равно, — продолжал ухмыляться Суинни, — только ведь и оно получится со значением.

Точно, «ин на» — красный огонек, искра. Но это ничего, это сойдет.

— Уймись уже… Лютик! Или Одуванчик? — я прищурилась на барда, заставив его поперхнуться и чуть умерить веселье. — Пусть лучше будет искра. Зато без монархов.

— Как хочешь, — покладисто согласился за всех Ассиль, — пойду, скажу об этом Канрилю.

— Нет, пойду я, — мягко поднялся Вессаэль и заскользил по палубе в сторону морских, не обращая ни малейшего внимания на качку.

Ребятки с его уходом попритихли, а я задумалась. Странно, почему я не замечала раньше, что все имена данааэ со значением? У старшего поколения они были романтичны и высокопарны: Вессаэль — «звездное сияние» и Тавель — «зимняя звезда». У молодежи явно попроще, видимо, мода изменилась: Ассиль — так даны называли чаек, и Суинни — «желтый цветок». Цветочек, ммать! Желтенький!

Расшифровала заодно и имена морских. Так, ничего особенного. Канриль — «буревестник», а Канасси — это и вовсе какая-то рыба, кажется морской скат. Точно, рыба он и есть. Взгляд один в один.

Размышления прервал тихий вздох Ассиля:

— Дома…

Я обернулась и застыла, задохнувшись от восхищения. Сумерки уже почти погасли, перейдя в серебристую, очень ясную ночь. Под светом огромных, совершенно невозможных звезд, купаясь в их отраженном от воды блеске, прямо перед нами лежал остров. И куэлла, развернувшись, тихо пошла вдоль берега, словно радушная хозяйка, с гордостью демонстрирующая лучшее свое творение.

За узкой полоской бледного песка поднимались темные громады деревьев. Огромные, самодостаточные и обособленные так, что каждое существовало вроде бы само по себе, но и вместе они производили впечатление редкостно гармоничного леса. И ночь не смазывала его, а лишь подчеркивала, наделяя этот лес загадочной душой, дышащей силой и тайной.

А среди зеленых исполинов то там, то здесь вспыхивали сказочные золотистые огоньки, особенно густо, словно притянутые, собиравшиеся вокруг домиков, что время от времени виднелись среди листвы. Именно домиков — в этом ночном свете они никак не выглядели дворцами, просто язык не поворачивался их так обозвать. За широкими окнами, гостеприимно открытыми морскому ветру, теплился мягкий свет. И шла жизнь, такая же непостижимая и прекрасная как этот лес, проявляя себя то случайно промелькнувшей за тонкими занавесками легкой тенью, то едва слышным аккордом аривеллы, то неожиданным отзвуком песни, совпавшим с таким же неожиданным порывом ветра, донесшего пьянящий аромат, словно им же и рожденный…