Читать книгу - "Туманный Антакаль - Маруся Хмельная"

Я раскладывала пасьянс в малой гостиной и выскочила в коридор.

Донат подхватил на руки, покружил и полез целоваться. Как мальчишка!

- Ты как должна меня встречать? – напустил он на себя строгость. – Хочешь наказания?

И он крепко схватил меня за ягодицы, показывая о каком наказании говорит.

- Ну, Донат, – заныла я, – не могу я по дому голой ходить.

- Почему? – отстранился от  меня он. – Ты стесняешься своего тела? Не стоит.

- Да неприлично это, как ты не понимаешь!

- Кто тебя видит? – удивился он. – А меня приличия не волнуют. Меня другое волнует. Показать что?

Он наклонился к моей шее.

- А вдруг ты не один придёшь?

- Зачем бы это? – пришлось снова отстраниться Донату.

- Забудешь, что у тебя тут по дому обнажённая Маина бродит. Вчера же забыл!

- Всё простить не можешь? – всё-таки укусил он меня за шею. – Теперь не забуду, Маина. И хватит отговорок.

Он стянул с меня пеньюар, в котором я ходила, затем и сорочку.

- Между прочим, он больше открывает, чем скрывает, – обиженно засопела я. – Мог бы и оставить.

- Я подумаю. Дня через три, ладно? А пока хочу любоваться тобой.

Он подхватил меня под попу и понёс на кухню. Мои вещи сиротливо остались лежать на полу.

- Есть хочу, умираю. Ты поужинала?

- Нет, тебя ждала. Ты обещал пораньше, – получилось обиженно, словно претензии предъявляла.

- Прости, Маиночка, я рвался, но дела. Знаешь, как самому хотелось продолжить с чего начали?

- Больше чем есть? – хихикая спросила я, потому что он щекотал мне шею и уши своими поцелуями.

- Больше. Тебе доказать?

Мы уже дошли, и он усадил меня на край стола. Донат хотел было приступить к доказательствам, но я их и так почувствовала у себя между ног, поэтому отстранила от себя и сказала:

- Лучше поешь сначала. А то меня с ужином перепутаешь.

- Это запросто, – подтвердил он. – Ты очень аппетитная.

Донат прошептал глухим голосом и медленными поцелуями стал прокладывать дорожку от шеи ниже. Горячим ртом захватил грудь, и этот контраст внешнего холода и горячего рта дал ошеломительный эффект, я протяжно застонала.

Донат застыл, прижав меня так сильно, что стало больно. На попе точно следы от его сильных рук останутся.

Донат отстранился и с каким-то странным взглядом хрипло спросил:

- Маина, почему ты вчера сказала, что у тебя после меня никого не было?

- Потому что это правда.

- Поклянись.

Руки сжались ещё сильнее, я поморщилась от боли, и Донат виновато разжал.

- Клянусь чем хочешь. Я ни с кем не спала больше, Донат.

Я получила в ответ такой взгляд, что поняла – время ужина наступит нескоро.

Ужин у нас прошёл под грифом «ночной жор», и превратился в игру «накорми другого». Донат требовал еду с моих рук и из моих губ, а мне не давал есть самой, предпочитая ту же чувственную игру с облизыванием и прикусываем пальцев, державших десерт.

Так мы полночи наслаждались обществом друг друга, и я несказанно удивилась, когда Донат не поспешил на работу с утра.

- Донат… Донат! – толкала я крепко спящего, но тем не менее прижимающего меня к себе Лерца. – Ты проспал! Ты почему ещё не на работе? Проснись же, соня!

- Я не иду на работу! – сонно отмахнулся Донат и крепко прижал меня к себе, шумно вздохнув мой запах.

- Как не идёшь? Вообще? – поразилась я.

- С утра. Сказал, что буду в другом месте. Всё, Маина, дай поспать, не буди меня. А то ка-а-ак проснусь! Сама знаешь, что тебя ждёт.

- Маньячина, – усмехнулась я и попыталась выскользнуть из его объятий.

- Ты всегда это знала. Ты куда? – всё-таки приподнял он голову, сонный, взъерошенный и по-домашнему милый.

От вида его напрягшихся мускулов в животе свернулся тугой узел. И это несмотря на то, что ещё три часа назад, когда я наконец легла спать, думала, что об этом я точно не захочу думать как минимум пару дней. Но силы восстановились, а Донат действовал на меня магнетически.

А уж какие у него были волшебные руки, м-м… такие у целителей должны быть. От них словно исходили тепло и энергия. Когда, казалось, всё, уже нет сил и желаний ни на что, хватало первых прикосновений рук Доната, чтобы внутри поднялась горячая волна возбуждения.

Почему он так воздействовал на меня физически, я не знаю. Была только одна ложка дёгтя, поцелуи мне с ним не нравились. Не бывает вот в жизни всё идеально. Или это у меня всё не как у людей?

- Я уже проснулась. Пойду поваляюсь в ванной и потом за кофе. А ты спи.

- Мне ты нужна под бочком, – пожаловался он. – Какой без тебя сон?

- Я сейчас обижусь, Донат, – строго сказала я. – Это со мной какой сон! Когда я рядом, должно быть не до сна.

- Но и без тебя тоже. Ладно, встаём, – нехотя потянулся Донат.

Поскольку я застыла в дверях ванной, разговаривая с ним, обнажённой, взгляд Доната сразу затуманился, а то, что организм резко проснулся и встал, недвусмысленно намекала приподнявшаяся ниже талии простыня.

Донат шевельнул бровью, и я с визгом взбежала в ванну. Хотела закрыться, но не в моём положении злить хозяина дома, поэтому я лишь брыкалась, упиралась и вырывалась из рук охотника за своей жертвой, чем ещё больше его раззадоривала.

Купание прошло весело, страстно и сладко, после чего я уже делала не кофе, а готовила сытый завтрак.

Чтобы пожарить яичницу, во избежание ожогов, Донат разрешил мне одеть поварской фартук, и развлекался тем, что наблюдал за прыгающими на моей попе завязками от пояса.

- Маина, – хрипло позвал он меня.

Я повернулась и, увидев выражение лица с затуманенными глазами, застонала.

- Оставь плиту, иди ко мне, – дёрнул он кадыком.

- Ты издеваешься, Донат? – не поверила я.

Подошла, заглянула под стол, за которым он сидел, пока наблюдал, и убедилась, что нет. Вернее, да, он снова будет издеваться.

- Донат, мы же не кролики, – взмолилась я.

Он лишь молча наклонил свое лицо к моему, провёл языком по моим губам.

- Дона-а-ат… мы же только что… – шёпотом, потому что его рот был слишком близко, попробовала возмутиться я.

Донат покончил с нежностью. Поцеловал жёстко, властно, развернул к себе спиной, и, схватив за волосы, наклонил. Не стал меня мучить, взял резко, напористо, быстро. Новые ощущения пронзили насквозь, и я закричала. Донат сразу после этого не сдержался. Прилёг сверху, зарываясь лицом в макушку.