Читать книгу - "Тайна двух планет. Книга 2: Ренхен - Виктория Виннер"

Друг дяди Макса, маг с забавным именем Ветран, оказался и сам вполне забавным. Этот долгий час, пока Регнер, дядя и Айсер были в тайном хранилище, он развлекал меня, как мог, видя, что я сильно нервничаю. Ветран рассказывал мне о Магитаре и об их школах. Я узнала, что его осудили за то, что он, учась в академии, устроил эвакуацию, включив пожарную сирену при помощи магии. Ветран никак не мог ожидать, что спасатели будут осматривать окрестности на наличие магического фона. Думал, только само здание просканируют. В общем, сослали его на Герехтайт на три года, а обратно возвращаться он не захотел. Решил, что лучше жить здесь и хоть иногда использовать магию, пусть и не в полную силу, чем чувствовать неиссякаемый источник внутри и не иметь права им воспользоваться. Правительство Герехтайта не возражало, а на Магитаре и подавно против не высказались – предпочли избавиться от нежелательного члена общества. Вдруг ещё раз закон нарушит… Но Ветран не знал, что в обмен на разрешение жить на этой планете, его тут будут так использовать…

Я отвлеклась от мыслей о Регнере и дяде Максе и задумалась о несчастных магитарианцах, но в это время на ступенях послышались глухие шаги, и в землянку спустились те, кого я так ждала.

Я резко поднялась с кресла, в котором просидела весь час, и уставилась на троих мужчин, ожидая, что кто-то из них заговорит. Но они молчали. Йенс и Айсер скидывали в кучу деревянные медальоны, которые Йенс наверняка заранее развешивал по всему хранилищу, как и в прошлый раз, и все трое расселись, кто куда. Мы с Ветраном переглянулись, и я снова опустилась в кресло. Ещё пару минут я выдержала, а потом заговорила:

– Дядя Макс…

Он поднял на меня свои глаза, а в них я увидела усталость. Такую тяжёлую и глубокую, скопившуюся за много-много лет печали и страданий.

– Милая… – прошептал он, помолчал пару секунд и всё-таки продолжил: – Они отобрали у нас память и знания… А ведь я столько мог бы сделать… – снова молчание.

Я терпеливо ждала, зная, что дядя всё расскажет. И оказалась права.

– Ника, ты называешь свои глаза медовыми. А у нас на Ренхене такие глаза назывались бы позолоченными… и у меня тоже позолоченные. Только темнее, чем твои.

Это так. Я всегда называла их чайными.

– Твои глаза очень похожи на мамины… Это редкий оттенок, ребёнок с позолоченными глазами рождался один на десять тысяч! Сердце Ренхена выбрало тебя. Чтобы иметь золотые глаза, надо иметь и золотую душу, – дядя Макс посмотрел на меня с нежностью, на которую был способен только он, и я едва сдержала слёзы. А дядя тяжело вздохнул и продолжил: – У Ренхена действительно есть сердце, как и у Магитара, но наше сердце дало нам другие возможности, не магию. Целительство! Именно это с тобой и произошло… Открылись твои способности, но я до сих пор не понимаю, как это могло случиться не на Ренхене?!

А я вот вообще ничего не понимаю. Подозреваю, что глупее, чем в этот момент, я ещё никогда не выглядела.

– Я бы ещё мог подумать, что открытые на Ренхене способности можно попробовать использовать на других планетах, но чтоб открыть… Без помощи ренхенского сердца… Многие и на нашей планете через это проходили с большим трудом, а некоторые вообще отказывались. Это больно, и больно открывать даже слабые способности, которые могут залечивать небольшие ссадины и простуду. А твои возможности… Они безграничны! И даже тест делать не надо! Я вижу это! Вижу по твоим глазам! Да… – дядя глубоко вздохнул. На его лице расплылась мечтательная улыбка, и я не сдержала лёгкой улыбки в ответ. – Глаза – зеркало души… В момент, когда просыпаются способности, душа буквально покидает тело через глаза, а потом возвращается обратно. Йенс сказал, что рана Эддона была смертельной. А ты вылечила брата, находясь не на Ренхене, не имея поддержки сердца своей планеты, только свою душу… Я даже боюсь предположить, что ты тогда испытала…

– Было больно, – шёпотом ответила я, – и я три дня потом спала…

– На мой взгляд, вообще чудо, что ты очнулась, – дядя не на шутку разволновался.

Вообще на протяжении всего его рассказа он испытал столько эмоций, сколько я не замечала у него за всю жизнь! Похоже, дядя был очень взволнован вновь обретёнными знаниями и переживал из-за всего произошедшего.

– Ты могла умереть! Поверь, я много об этом знаю! Я теперь всё помню! Великий, да зачем же им понадобилась наша планета? Я бы ещё понял, если бы они стали туда возить всех подряд, чтобы мы их лечили… Но меня они оттуда вывезли! А я ведь был самым сильным целителем Ренхена… Я ничего не понимаю.

Я перевела взгляд на Йенса. Он смотрел на меня, не моргая, и больше не был равнодушным. Он явно был зол. Что я сделала-то опять?

А дядя мечтательно продолжил:

– Именно поэтому мы так любим лес. Это Ренхен нас зовёт. Он даёт своим детям силы через природу. Через леса, реки и озёра, через животных… Великий! Поэтому авархи нас выбирают! Они чувствуют!

– Дядя Макс, – перебила я его, – а это всегда так больно?

– Сложный вопрос, милая… На Ренхене с каждым разом боль становилась бы меньше… Там тех, кто желает, обучали управлять своими способностями. Чувствовать потоки, направлять их туда, куда требуется. А здесь… Не знаю. Но думаю, что теперь твоей жизни угрозы нет. Угроза умереть была только при открытии способностей. Теперь же все позади. То, что ты сделала с Эдом… – профессор покачал головой, – ты бы его и целиком залечила, если бы надо было. Йенс рассказывал про кокон… так вот, умелый целитель этим коконом оборачивает только рану, тем самым не тратит столько сил, сколько потратила ты, обернув в кокон всего Эддона вместе с собой. Всё идёт вот отсюда, – дядя Макс постучал себя по груди и приложил свою ладонь ровно туда, где билось моё сердце.