Читать книгу - "Государственная Девственница - Надежда Первухина"

– Аэродром там есть?

– А зачем нам аэродром? - ответила Нина Валентиновна и мягко, словно лебяжье перышко, опустила наших героев прямо на главной площади города Бандата.

Они постояли, приходя в себя.

– Ощущать снова твердую землю под ногами,- сказал Викентий,- это божественно!

– И не дует,- добавила Розамунда.- И так тепло. Даже жарко.

А Нина Валентиновна молчала. Видимо, она вовсю наслаждалась моментом. Все-таки стать ветром и за исчезающее короткое время перенестись в совершенно сказочную страну - это кому угодно слегка расшатает нервы.

Они постояли так с полчаса.

Час…

– А почему нас никто не встречает? - резонно поинтересовалась Розамунда.- И вообще, сколько стоим - ни из одной хижины не вышел человек. Или хотя бы кролик.

– Может, про нас забыли? - рассудил Викентий.- Или не ждали так рано? Может, у них общенародный субботник какой, вот они и ушли из города - окучивать пальмы, к примеру. Или солить финики.

– А может, у них, наоборот, тихий час. Сиеста. И никто не высовывает носа наружу - отдыхает во внутреннем дворике своей хижины под пальмой и фонтаном. Почесывая за ушком ручного крокодила.

– Сомнительно,- сказал Викентий.- Однако не можем же мы вот так стоять и жариться на солнцепеке. Должна тут иметься гостиница? Или какая-нибудь хижина для постояльцев! Черт, и спросить-то не у кого, ни одного человека на улицах!

– А здесь и нет ни одного человека.- Нина Валентиновна подала голос так внезапно, что Викентий вздрогнул.- Ни в одном доме во всем городе. Я здесь облетела все. Живых здесь нет…

За спинами наших путешественников послышалось мерное шарканье ног…

Викентий обернулся.

К их маленькой компании, волоча одну ногу, шла высокая старуха. Когда она подошла поближе, выяснилось, что голову ей когда-то лихо отделили от тела, а потом аккуратно пришили на место. Живой и приятной глазу она от этого не стала, но дееспособной - вполне.

– Вот они какие - зомби,- придушенно пискнула Розамунда.

– Нган-туи Агати-Бобо,- сказала старуха совершенно мертвым голосом.- Аршх-н-нроен-туи наблаги олули оа. Натай такетано арх энотеро тэ. Кваипегу утаро уитаке. Суареги.

– Не понимаю,- сказал Викентий и вдруг понял, что лжет. Он п о н и м а л этот язык. Точнее, понимал не он, а та часть великого Царя Алулу Оа Вамбонга, что доселе жила в нем, бывшем дипломированном маге Викентий.

Золотой блеск появился в глазах доктора Вересаева. Вот что сказала ему старуха:

– Меня зовут Агати-Бобо. Я должна показать вам ваше жилище, достойные гости. Живые не могут встретить вас. Живых здесь нет. У них великое горе. Они ушли. Им нужна помощь.

– Что здесь произошло? - спросил Викентий, но старуха по имени Агати-Бобо твердила только одно:

– Я должна вам показать ваше жилище, достойные гости. Следуйте за мной.

– Похоже, от нее мы путного ответа не добьемся,- заключила Розамунда.- Если она зомби, а у меня нет причин подвергать сомнению это утверждение, то, скорее всего, ее просто запрограммировали на выполнение определенных функций. В данном случае - она должна встретить нас и определить на жительство в одном из местных дворцов.

– Розамунда, а по-моему, эти дворцы выглядят явными хижинами,- шепнул Викентий.

– Где ты видел хоть одну хижину, на которую пошло столько золота? - парировала Розамунда.

– Нина Валентиновна, а вы почему молчите?

– У меня испортилось настроение.

– Вот так сразу?

– Да.

– Вот что, оказывается, означает фраза «переменчива, как ветер»…

Агати-Бобо подвела путников к весьма эклектично выглядевшему строению.

– Это дворец Оа, официальная резиденция великого государя Алулу Оа Вамбонга, да воссияет он в Сонме богов и да потопчет своих врагов.

– Аминь,- ни с того ни с сего сказали Викентий, Розамунда и даже Нина Валентиновна.

– Здесь мне велено поселить вас.

– Кем велено? - сразу уточнил Викентий.

Но старуха проигнорировала этот вопрос.

Они вошли во дворец Оа. Изнутри дворец выглядел гораздо уютнее, чем снаружи: в самом центре дворца росло ветвистое дерево, из ветвей которого струился какой-то пар. У золотых стен стояли длинные ложа, покрытые дорогими тканями и шкурами. На маленьких столиках гордо красовались драгоценные кувшины, блюда и чаши.

– Располагайтесь здесь,- сказала Агати-Бобо.- Здесь вы можете спать.

– Скажите, а в нашем расписании предусмотрены такие пункты, как обед и ванна? - в шутку спросил Викентий у Агати-Бобо, понимая, что та не даст ответа.

Но та неожиданно сказала:

– Горе постигло нашу страну. Мы несем траур. И до тех пор, пока великий жрец не повелит снять траур, никто на земле Вибути не посмеет вкусить пищи и омыть тела водой.

– Даже гости? - удивился Викентий.

– Никто,- повторила Агати-Бобо.- Даже жертвы.

Она с изяществом деревянной куклы повернулась и вышла из дворца Оа. Затем прозвучал грохот запираемой двери. Тут Викентий как-то некстати вспомнил, что хоть и счел он этот дворец по виду натуральной хижиной, двери у этой хижины были такие, что тараном не прошибешь. Эта маленькая деталь удивила его поначалу, а теперь вот кое-что прояснила…

– Так,- сказал Викентий.- Очень мило. Прибыли неизвестно куда, неизвестно зачем, попали под национальный траур, хотя и предполагалось, что примут нас с распростертыми объятиями! Чепуха какая-то!

– Отчего же чепуха,- нашлась Розамунда. Она мило пристроилась на ближайшем роскошном ложе и умывалась - ей как раз запрет на пользование водой особенно не вредил.- Мы прибыли в не существующее для всей остальной цивилизованной планеты государство Вибути. Цель нашего прибытия - помочь твоему, Викентий, давнему другу Степану. А поскольку в стране здешней объявлен траур и по поводу нас сделаны нетонкие намеки насчет жертв, то я полагаю…

– Что?

– Что твой многострадальный Степан или просто помер, не дождавшись нашей оперативной помощи…

– О нет!

– Или учудил тут какую-нибудь преступную пакость, из-за которой племя погрузилось в траур. А Степана - опять-таки - прихлопнули. Или скормили крокодилам.

– Почему обязательно крокодилам?

– Ну, это я к примеру, я не знаю, кому тут государственных преступников положено скармливать…

– Но почему эта старуха намекнула на то, что мы - жертвы?

– Потому, что мы и есть жертвы - жертвы собственной глупости, наивности и жажды приключений! Эй, не трогай Нину Валентиновну, у нее испортилось настроение.