Читать книгу - "Дело победившей обезьяны - Хольм ван Зайчик"

Мосыковское Управление внешней охраны занимало подвал и три нижних этажа огромного многоэтажного здания современной постройки на другом конце Мосыкэ, недалеко от кольцевой дороги, близ Хорошиловского тракта. Городские власти, справедливо полагая Мосыкэ в первую очередь городом торговым, несколько лет назад отселили сюда все крупные ведомства и служащих в них чиновников, дабы основные нити руководства уездными делами были сосредоточены в одном месте: и работать удобно, и срединной, исторической части города никаких помех не чинится. Для этого и был выстроен управленческий комплекс, получивший название “Мосыковское Средоточие”, а в народе звавшийся попросту Мосред. Главное здание с трех сторон окружали пристройки поменьше – хозяйственные службы; вокруг всего Мосреда шла невысокая толстая стена, иногда прерываемая вратами, и от самых больших из них, центральных, брала начало четырехрядная дорога, пересекавшая кольцевую и выходившая на Хорошиловский. “Средоточие” вмещало многое: например, здесь были две большие гостиницы для приезжих чиновников, большой парк со сложной системой каналов и озер – летом по водной глади скользили с присущим им природным изяществом белые лебеди, а ручных красивых рыб в сих мирных водах было видимо-невидимо (оттого Мосред порой называли еще Рыбным Садком или даже, на заморский манер, Аквариумом). У вод уставшие от трудов на благо Отечества чиновники могли вновь обрести силы в умиротворяющих прогулках, навевающих возвышенные поэтические строки; или может, любуясь природой, найти верные решения важных общественных вопросов. С некоторых пор на территории комплекса, позади парка, стали возводить жилые здания для тех служащих, которые не желали терять драгоценное время служения городу, уезду и стране на дорогу домой и обратно; жилые дома обросли гаражами и всякими сопутствующими учреждениями вроде разнообразных лавок и детских садов.

Задержавшись во вратах, дабы предъявить бдительным вэйбинам в толстых и длинных – до пят – тулупах пайцзу, Богдан велел водителю повозки такси ехать прямо к центральному входу в главное здание, а Баг связался со старшим вэйбином Ерындоевым, и когда повозка, мягко шурша, подкатила к высоким дверям с бронзовыми завитушками, Юсуп уже курил на ступенях в ожидании.

— Пока ничего, — с ходу доложил он, шустро спрятав папиросу где-то в необъятной ладони и отдав прибывшим положенный церемониальный поклон. — Подданный, именующий себя Евохой, уже склонен к признанию заблуждения, а остальные – ни в какую.

— Ладно, еч Ерындоев, мы с драгоценным единочаятелем минфа Оуянцевым хотели бы взглянуть на тех, других.

— Прошу, — распахнул двери старший вэйбин. — Как вы и распорядились, — продолжал он по дороге, — мы ждали вас.

— Как нашли гроб? — поинтересовался Богдан.

— В таких случаях мы проводим обычное деятельно-разыскное мероприятие “Вихрь-противуналет”, — начал Ерындоев.

— Это когда досматриваются все грузовые и легковые повозки, следующие по городу, из города и в город на предмет похищенного предмета. В нашем случае – тяжелого изделия из ценных пород дерева, украшенного каменьями и затейливой резьбой, — видя недоумение на лице друга, пояснил Баг.

— Вот именно, — подхватил Юсуп. — В результате была задержана дальногрузная повозка, перевозившая груз озимых бананов из Мурманова, там как раз сезон начался. На славу нынче бананы в Мурманове уродились… Что интересно: гроб стоял прямо за первым рядом ящиков, не особенно и спрятанный, почти на виду. Само собой, мы его осмотрели. И что интересно…

— Ну?..

— Гроб оказался пуст. Прошу!

В небольшой комнатке без окон за пустым железньш, привинченным к полу столом маялся, сгорбившись, здоровенный детина: клочная борода встрепана, лицо налито нервной кровью, особенно же – могучий, бугристый нос неуклюжие пальцы с обломанными ногтями, все во въевшихся в кожу пятнах, переплетены в напряженном ожидании.

— Здравствуйте, преждерожденный…

— Клим. Клим Махоткин. — Здоровяк поднял на вошедших маленькие острые глазки и неуклюже встал.

— Садитесь, преждерожденный Махоткин. — Богдан придвинул стул, взглянул на Бага, но тот отрицательно качнул головой и остался стоять за его правым плечом. Старший вэйбин Ерындоев пристроился на табуретке у двери.

— Я – Срединный помощник Александрийского Возвышенного Управления этического надзора Оуянцев-Сю, — представился Богдан. Здоровяк Махоткин, услыхав, кто перед ним, испуганно сглотнул и сгорбился еще больше. — А это – ланчжун Александрийского Управления внешней охраны Лобо, — кивнул минфа на Бага. Глазки водителя забегали. “Вот попал так попал!” — говорил его вид. — У нас к вам несколько вопросов. Первое. Где вы взяли обнаруженный у вас в повозке предмет?

— Дак это… Бес попутал! Точно: бес! — торопливо забормотал Махоткин.

— Говорите толком… преждерожденный, — подал голос Баг.

— Ну я и говорю… — Водитель стрельнул в Бага глазами. — Едем эта… мы по кольцевой, а Никишка, мой сам-друг сменщик, и грит: а давай, Климка, через центр свернем, очень на кремль посмотреть охота. Ну а я чего… почему не свернуть? Он ишшо молодой, Никишка-то, пусть себе любуется, верно? Ну и свернули. Едем эта… едем, не торопимся, а тут – гля! оно и лежить себе посеред улицы прямо. А дело-то утром, кругом ишшо никого… Ну и вот… Никишка-то и грит: а чой-то такое, Климка, валяется, давай глянем. Ну эта… вышли мы, а как же? смотрим – вещь царская, красы неописуемой! И – так себе лежит посеред улицы-то, спокойненько. А Никишка эта… и грит, давай, Климка, поближе посмотрим? А я ему: да ить боязно, оченно на гроб похоже. Ну да Никишку рази остановишь, коли втемяшилось ему. Подошли, эта… зачали рассматривать. Красотишшша… Всюду буковки какие-то заморские да рисунки затейные. Только я-то вижу: и впрямь гроб! Но как есть – царский: каменья на нем цены немалой. Аж светятся… — Махоткин замолк и опустил буйную голову.

— Ну и дальше?

— Да грю ж: бес попутал!.. Никишке загорелось: возьмем да возьмем! Средь бананов положим и поедем себе дальше, на юга. А я смотрю: и то правда! Лежит эта… на дороге, никого рядом, ничейная вещь-то.

— Отчего ж в ближайшую управу не сдали, раз ничейная?

Махоткин, опустив голову на скрещенные руки, погрузился в долгое молчание, время от времени хрустя суставами пальцев. Баг уже собрался было повторить вопрос, как водитель поднял лицо: взгляд у него был отчаянный.

— Дак… Захотелось деньжат по-легкому срубить… Мы с Никишкой так рассудили, что за эдакую вещицу на юге хорошую цену взять можно…