Читать книгу - "Шутка Вершителей - Елена Литвинова"

Он резко отпустил моё лицо, а я, наконец, выдохнула, поняв, что всё это время не дышала.

— Ты поедешь с ним, остальное — твои проблемы… Если решишь сбежать, мои люди тебе препятствовать не будут! — опять жёстская усмешка искривила его губы, и он вышел.

— Зря ты так, Айо, — тихо проговорила Милада. — Быть кашани — благо и высшая честь, дарованная единицам… Только кашани имеют силу управлять своим мужчиной… Остальные же только подчиняются…

— Как ты, Милада? — спросила я в лоб. Сейчас, когда меня поставили перед фактом, что вернут обратно герцогу, я деликатничать больше не хотела!

— Да, как я и все остальные в Вензосе… Это — мир мужчин, а мы, женщины, всего лишь воск в их руках…

— Что, неужели жалеешь, что не послушалась меня и сбежала с ним? — показала я на дверь.

— Жалею… Но обратной дороги нет!

— Есть, Милада! Давай вернёмся!

— Помолчи, Айо! Просто помолчи… — сестра вдруг запалакала, тихо так, беззвучно. — Я не могу уже… Вот!

И она показала пальцем на свой живот.

— Ты — беременна?

— Да… Если я попытаюсь хотя бы совершить попытку побега, то Гэйелд отберёт моего ребёнка, а меня посадит в подземелье на всю оставшуюся жизнь…

Моё сердце получило укол. Я сама чуть не заплакала! Подошла к Миладе и обняла её.

— Ну, что мы всё о грустном… Как там мама и отец? Не сильно скучают по мне? Как ты решилась отправиться сюда?

— Мама умерла, — выпустила я Миладу из объятий, — из-за твоего побега… А я хотела притащить тебя за волосы домой, к отцу, да вот… Вляпалась сама!

— Гэйелд говорил мне… А я не верила, дура! — Милада вдруг громко разрыдалась. И тут открылась дверь и в комнату вошла женщина примерно моего возраста, симпатичная, в богато украшеном одеянии, с украшениями на шее и пальцах.

— Что ты сказала ей, чужачка? Миладе нельзя волноваться! Так и знала, что нельзя разрешать тебе ухаживать за больной! — обратилась она сначала ко мне, а потом к Миладе, хватая её за руки и усаживая на кресло. А я поняла, что мне стоило промолчать про маму! Но тяжёлый разговор с Гэйелдом, да и моё плохое самочувствие заставили мои мозги отказаться от работы: я ляпнула это, не подумав, что может быть с беременной сестрой от такой новости!

— Простите, я не подумала…

— Не подумала она! Я пришлю тебе сиделку, а Милада пойдёт сейчас отдыхать, верно, дорогая? — заботливо поинтересовалась она у сестры.

— Да, Северис, конечно, но можно я попрощаюсь с Айо? Обещаю, что больше плакать не стану! — моляще заговорила Милада.

— Ну, ладно! Две минуты я буду ждать бебя в коридоре, а потом опять войду! — и женщина вышла.

— Кто это?

— Это тенни Гэйелда… Первая жена…

— А какая ты? По счёту… — в моём голосе прорезался металл: я ведь слышала про сектантские гаремы!

— Пятая…

— Поздравляю!

Сестра вдруг вскочила из своего кресла, куда её усадила "заботливая" Северис.

— Ничего ты не знаешь о нас! О нашей… жизни! Не смей судить по законам Адании то, что здесь происходит! — и она выскочила из комнаты.

Бедная глупая сестрёнка! Вот ты и получила любовь всей своей жизни, сбежав с незнакомцем в другой мир! Теперь твоя судьба — гарем, где ты даже не первая жена…

Мне оставалось только лечь спать, больше не реагируя на входящих ко мне женщин, поправляющих моё одеяло и относящих горшок с мочой куда-то.

Утром первой, кого я увидела, оказалась Северис.

— Проснулась, чужачка?

— Доброе утро, — не стала я ругаться с хозяйкой данного места.

— Доброе, доброе… Милада рассказала мне вчера, что ты ей тут наговорила… Осуждаешь нас?

— Не моё это дело…

— Вот-вот, не твоё… Со своим миэром для начала расберись… Гэйелд никогда бы не позволил поднять руку ни на кого из нас! А твой… супруг, чуть не убил тебя!

— Да, не позволил бы… Только темницу… И ребёнка отобрать у матери! — громко ответила я, вставая.

— Что ты несёшь такое, чужачка? Дети и матери — священны… Для этого колдуны и берут столько жён, чтобы иметь много детей… Ведь мы, тенни, можем иметь лишь по одному ребёнку… Да и не всегда такой ребёнок будет наследовать Дар колдовства от отца…

— Значит, колдуну нужны дети?

— Да! И не тебе, пришедшей из мира, где женщины могут родить своему супругу сколько угодно детей, осуждать наши нравы! Хотя, и теперь тебе повезло: от миэра ты можешь зачать и выносить двоих! И у тебя уже есть двое! Четверо, чужачка! Ты действительно Избранница Вена!

Столько восхищения было в голосе женщины, когда она произносила эту речь, что я, умываясь, невольно заслушалась!

— А я-то думала, в чём моя избранность… А тут, оказывается, всё просто!

— Не просто, не просто… Гэйелд не стал бы так носиться с тобой, лечить жену врага, женщину, что предала его в чужой земле, если бы было так всё просто… Но он пока мне не рассказал всего… Видимо, время ещё не пришло…

Я посмотрела на неё и спросила:

— А Вы сами… Родили уже дитя от Гэйелда?

— Пока нет… Милада — первая из нас, кто понёс… Мы надеемся, что теперь Вен благословит нашу семью чадами, и мы все порадуем супруга детьми… Верховному Жрецу нужны наследники! А Трофану — правители!

— Понятно… — в моей голове промелькнуло, что Гэйелд захватил с собой Миладу явно с прицелом заделать ей детишек… На душе опять стало плохо, тревожно… Неужели же я не смогу уговорить сестру вернуться со мной в Аданию? К отцу и племянникам? Потом моё внимание привлекло моё отражение в воде.

Я сильно похудела, мои щёки впали, нос сильнее заострился, а губы стали казаться просто громадными на таком худом лице. Только теперь мои волосы стали не мышино-серыми, а получили пепельный оттенок из-за множества белёсых прядей, проскальзывающих в моей шевелюре. Я выхватила одну из них.

— Что это? — спросила я вслух, и голос Северис мне ответил:

— Это? А-а-а… Это — седина… Гэйелд так и не смог убрать… Видимо, твоя невесёлая жизнь заставила так рано поседеть волосы…

— Краска… Есть краска?

— Краска? Ты шутишь…

— Нет…

— Краской пользуются только маркитантки и девицы из таверн… Ну, ты понимаешь!

— Нет, не понимаю…

— Порядочная, — она выделила голосом это слово, — порядочная женщина на Вензосе никогда не будет красить волосы!

Мне оставалось только ответить:

— А-а-а… понятно… — я повторялась. — Есть расчёска?

— Вот, — Северис подала мне гребешок, — хочешь, дождись сиделку. Она расчешет тебя!