Читать книгу - "Попробуй ее сжечь! - Надежда Первухина"

– Добро пожаловать на твой первый виртуальный шабаш, девочка! Не забывай о том, что я тебе сказала: ты должна молчать. Молчать, что бы ни случилось. Договорились?

Юля кивнула, завороженно любуясь своими туфельками. Марья Белинская взяла ее за руку и повела сквозь анфиладу колонн, мимо встающих со скамеек и что-то приветственное говоривших ведьм. Они прошли через всю залу и остановились перед высокой дверью, грубо сколоченной из деревянных горбылей. Эта дверь так не вязалась с великолепием всей залы, что Юля почувствовала к этой двери отвращение. А Марья Белинская сказала:

– Открой ее!

И Юле ничего не оставалось, как подчиниться.

За грубой дверью открылась комната поменьше и построже предыдущей. Мало того. В этой комнате на Юле оказалось длинное серое платье, а на Марье – строгий деловой костюм.

– Присядь, – сказала Марья, указывая Юле на кресло. Девушка послушно села.

– Можешь пока оглядеться. – Марья села в другое кресло. – Госпожа Ведьм слегка запаздывает.

Юля огляделась. Комната как комната, ничего особенного. Стены оклеены серо-зелеными обоями, окна занавешены темно-зелеными портьерами, на круглом столе – плюшевая, изумрудного цвета скатерть… Словом, Гринпис какой-то.

– По-прежнему ни слова, – предупредила Марья Белинская Юлю. – Тебе будут задавать вопросы, кивай на них или качай головой и старайся делать это быстро, ну то есть не давай себе времени на размышление. – И Марья добавила непонятное: – А то еще неизвестно, кто присосется к твоим мыслям и начнет их сканировать…

Тут одна из портьер отошла в сторону, и в комнату шагнула женщина, как две капли воды похожая на Марью Белинскую. Только у Марьи не было такого выразительного животика, который уже не скрывало платье; да еще на волосах у вошедшей светилась тонкая изящная диадема.

– Благословенна будь, сестрица! – сказала Марья Белинская.

– И ты благословенна будь, Машка! – обняла Марью Госпожа Ведьм, ибо это была именно она. – Ну что, твой замысел увенчался успехом?

– Как видишь. Девочка здесь. Я постаралась надежно блокировать ее информационное поле, но сама знаешь, информации без утечек не бывает, поэтому я приказала ей молчать. И вербально и мысленно.

– Но я надеюсь, ты про чашу молчания не забыла?

– Как можно! Дашка, я всё сделала по твоим рецептам. Ты прямо сейчас хочешь начать дознание?

– А чего тянуть? Мне еще эту красавицу в ведьмы посвящать. Вон, смотри, у нее хвост отрос прямо со скоростью света!

Юля поняла, что это про нее. Сунула руку за спину, пощупала – и вправду хвост, да еще какой длинный! Вот не было печали! Впрочем, Юля неожиданно поняла, что появление хвоста ее вовсе не тревожит. Ее тревожит непонятное слово «дознание». О каком таком дознании идет речь?

– Юля. – Госпожа Ведьм села за стол напротив девушки. – Постарайся понять, но не запоминать мои вопросы. И забудь, что у тебя есть язык. Поняла?

Юля кивнула.

– Хорошо. Теперь ответь: ты знала свою тетю, когда была еще ребенком?

Юля покачала головой.

– То есть ты узнала о ее существовании не так давно?

«Да».

– У тебя нет родственников, которые могли бы подтвердить, что Анна Николаевна Гюллинг – действительно твоя тетка?

«Нет».

– Чувствовала ли ты признаки ведьмовства в себе до того, как приехала к тетке?

«Нет».

– Тебе не показалось странным, что тетя пригласила тебя в Щедрый, да еще попросила взять с собой старую арфу?

Юля не знала, как ответить, и потому просто пожала плечами.

Госпожа Ведьм задумалась, покручивая в тонких пальцах шарик горного хрусталя. Шарик поблескивал, внутри него что-то пересыпалось и позвякивало, как позвякивают дробинки.

– Как ужасен этот завет молчания! – наконец сказала Дарья. – Толком ничего у человека не выспросишь, потому что вопросы получаются какие-то дурацкие… Юля! Тебе твоя тетя не показалась странной?

Юля натянуто улыбнулась.

– Ах да, верно, ведь до встречи с Анной Николаевной ты и не подозревала о реальном существовании ведьм… Как бы тебе объяснить… Вот! Она не показалась тебе странной даже для ведьмы?

Юля снова пожала плечами. А как еще она могла ответить на этот дурацкий вопрос?

– Понимаешь, Юля, – заговорила Дарья Белинская. – С некоторых пор мы стали подозревать, что Анна Николаевна не совсем ведьма. То есть ведьма-то она ведьма, но при этом есть в ней нечто, что дает нам право считать, что под личиной ведьмы она скрывает какую-то иную свою сущность. Например, раньше она никогда не выделялась из общего числа ведьм, занималась своим музыкальным училищем, своим флористическим салоном, и всё. И вдруг она находит тебя и вместе с тобой получает Лунную арфу элементалей! Какие-то странные совпадения. Да еще Теодитора этого вспомнили… Я ведь вот о чем думаю – не работает ли наша Анна Николаевна именно на магов? Может, она и затеяла все эти инсценировки, чтобы передать Арфу им?

– Даже если и предположить такую версию… она слишком невероятна, – сказала Марья. – Ты смотрела ее досье?

– Досье, разумеется, безупречно, – отмахнулась Дарья. Шарик в ее ладони сверкнул, как маленькая звезда. – Да кто пишет правду в этих досье! Там одни благодарности да почетные грамоты!

– Хорошо, обсудим другое, – покладисто сказала Марья. – И пожалуйста, не волнуйся, тебе вредно волноваться. Скажи, какой смысл госпоже Гюллинг вызывать меня и трубить об Арфе чуть ли не на весь ведьмовской мир, если она работает на магов? Какой в этом смысл? Я не вижу никакого.

– А ты не думаешь, что ей именно это и было нужно – раззвонить об Арфе и связанном с нею своем потенциальном могуществе?

– Дарья, у тебя паранойя. Ты опять начинаешь подозревать, что кто-то стремится захватить твой престол.

– А если? Не думай, что я в восторге от своего сана, но могу сказать одно наверняка: занять престол Госпожи Ведьм желает чуть ли не каждая вторая ведьма. Я каждый день провожу ритуалы самоочищения. Знаешь, сколько народу на меня порчу насылает? Не поверишь! Тысячи и тысячи. Как в таком состоянии вечной войны ребенка доносить, ума не приложу. Ладно, мы сейчас не об этом. Что нам делать с Юлей?

– Как это? Посвяти ее в ведьмы, и дело с концом.

– Маш, я не про то. Мы поняли, что знак на Юле есть, что бы ни говорила Анна Николаевна. Надо ли нам быть с ней откровенными?

– Думаю, да. Дашка, я не считаю ее врагом. Знаешь, что меня беспокоит?

– Что?

– Мы гадали. Анна Николаевна на картах, я на воске…

– Детский сад!

– Не скажи. Гадание на воске указало на Марину как на человека, приносящего опасность.

– Что, она тоже отмечена каким-то знаком?