Читать книгу - "Гарпия - Генри Лайон Олди"

Похвалите меня – я вам горы сверну,

Похулите меня – я вам шеи сверну,

Одолжите мне доброе слово, друзья,

Благодарный должник, я с лихвою верну!

Томас Биннори

– Р-разр-решите?

Оторвавшись от бумаг, Штернблад смерил взглядом псоглавца, топтавшегося в дверях с ноги на ногу – и восхитился искусством портного. На Доминго снова был его собственный мундир, тот самый, в котором сын Ворчака вчера дрался. Последствия баталии исчезли: пуговицы на месте, оба рукава целы. Плащ идеален – кружева, шитье, галуны…

Даже латок не видно.

«Храбрый портняжка, – капитан прикинул, как нелегко обслуживать клиента с такими клыками, как у псоглавца. Особенно если клиент рвет мундиры, как перчатки. – И на руку скор. Надо взять на заметку…»

– Входи. Садись и рассказывай.

Доминго боком протиснулся в дверь, аккуратно прикрыл ее и остался стоять. Псоглавец выглядел сконфуженным. Не успел приступить к службе, а уже подрался. Форма – в клочья, аванс в счет жалованья, до последнего гр-роша – на р-ремонт… Хорошенькое начало карьеры!

Возможно, предположил капитан, этого и добивались. Наняли бандита – сорвать первое дежурство. Глядите, люди добрые, каков из сукина сына лейб-страж. Только и годен, что грызться по ночам со всяким сбродом. Ишь ты, с псиной харей – во дворец!

– Не стой столбом. Садись, говорю.

Второй раз ослушаться начальства Доминго не посмел. Он с робостью присел на краешек жесткого стула, моргнул, глядя здоровым глазом на портрет Эдварда II, висевший в простенке между окнами. Король на портрете строго хмурил брови: обмишулился, верноподданый? Докладывай! А мы тебе плаху велим надраить…

За окном по плацу, печатая шаг, маршировала рота лейб-гвардии.

– Напра-а-а-ву! На месте стой! Ать-два!

– Р-р-равнение нале-е-е-ву! Его величеству…

– Виват! Виват!! Виват!!!

Никакого величества на плацу не наблюдалось. Гвардейцы отрабатывали приветствие августейшей особе. Ходить в строю Доминго терпеть не мог, но сейчас ему вдруг захотелось оказаться там, с гвардейцами. Тянуть носок, выполнять команды, преданно таращиться на сержанта. Рявкать: «Виват!» – и горя не знать!

Он тяжело вздохнул.

Что ж, не зря оперировали глотку. Вот и пригодилась для долгих речей.

– Я шел на дежур-рство. По набер-режной. Дошел до моста.

– Какой мост?

– Чер-рез канал, – псоглавец повел рукой, желая пояснить диспозицию.

Капитан с проворством убрал подальше чернильницу в форме рыцарского шлема – Доминго едва не смахнул со стола бронзовую махину.

– Дальше!

Времени до заступления в караул оставалось выше крыши. Доминго еле сдерживался, чтобы не ускорить шаг. Он волновался, как лопоухий щенок. Словно и не было восьми лет службы на границе, трех лет в наемниках; охрана купеческих караванов, бесчисленные стычки, дюжина дуэлей – все приснилось… То, что сын Ворчака еще жив и годен к службе, говорило о многом. Но капитан Штернблад перестарался. Он слишком хорошо внушил Доминго мысль:

«Ты – первый миксантроп, допущенный к охране его величества!»

Гордость псоглавцев – вечная тема для анекдотов. Сын Ворчака мгновенно ощутил ответственность перед всем племенем собакоголовых, начиная с гноллей и кончая анубисами. Согласитесь, стать официальным представителем расы, ее, так сказать, мордой – многовато для простого солдата, пусть даже с блестящим послужным списком.

К вечеру похолодало. От канала тянуло сыростью. Но Доминго вспотел. Он опасался, что от него будет нести псиной. Мундир и плащ провоняют насквозь. Людям не нравится этот запах. Хорошо еще, что король в отъезде.

Он знал средства отбить запах псины. Ванна из яблочного уксуса. Душ из томатного сока. Еще можно вываляться в глине. Увы, ни один рецепт не годился на случай сопровождения короля или дежурства во дворце.

«Надо зайти в лавку парфюмера. Там что-нибудь посоветут…»

В окнах домов горел свет. Масляные блики фонарей качались на темной воде. Стучал колотушкой ночной обходчик, выйдя на работу. Прохожие, редкие в этот час, с любопытством провожали взглядами рослого псоглавца в форме лейб-стражи. Доминго старался не скалиться в ответ. По набережной Согласия он дошел до моста через Рыбный канал и двинулся на другую сторону.

Фонарь у входа на мост не горел. Доминго не сразу разглядел человека, идущего навстречу. Впрочем, учуял он его куда раньше. Едкую смесь дешевого табака, чеснока и рома кто угодно ощутил бы за десяток шагов, а уж псоглавец – и подавно.

Доминго фыркнул, обнажив клыки.

– Страх? Злость? – спросил капитан. – Угроза?

– Нет. Я бы почуял.

Поравнявшись с псоглавцем, человек качнулся, словно был пьян, взмахнул руками – и Доминго сложился пополам, получив точный удар под ложечку. Хватая пастью воздух, он прижался спиной к перилам. Рванул палаш из ножен – миг, и оружие брякнуло о деревянный настил моста. Кисть онемела: враг оказался на диво проворен.

– Он ничего не говорил?

– Нет.

Однако псоглавец уже пришел в себя. Эффект неожиданности закончился. С рычанием он кинулся противнику в ноги: сбить, подмять, вцепиться в глотку! Проход не удался. Из вонючки торчало столько локтей и колен, что продраться сквозь этот частокол казалось невозможным. Псоглавец даже засомневался, человек ли перед ним. Но – оглушенный, избитый, плюясь кровью – он сумел опрокинуть врага навзничь.

Клыки сомкнулись на запястье – вонючка закрыл горло рукой.