Читать книгу - "Оседлать чародея - Сергей Крускоп"

Дороги и дорожки разбежались в стороны, представляя путникам самим решать, каким путем идти. А впереди, в седловине меж двух увалов, открылось море.

Наверное, по морю катились валы, ленивые и неспешные, исполненные силы, равнодушные к бороздящим их судам. Отсюда, с тракта, этого не было видно, а были лишь десятки тысяч росчерков золота и серебра, которыми восходящее светило расписало однообразную и бесконечную, уходящую в дымку горизонта равнину.

– Море! – обрадовался Виан.

– Красиво? – поинтересовался Лазаро.

– Красиво, – согласился парень. – Никакая картина не передаст.

Конек немного потоптался, словно вспоминая, а затем решительно направился по уходящей влево дороге – не слишком широкой и проторенной, но и явно не по тропе. Впрочем, приглядевшись, Виан отметил, что когда-то дорога была наезжена, и еще как! На отдельных участках, где ветер и вода еще в давние времена смыли почву, обнажив каменную основу, были видны колеи, пробитые колесами повозок и копытами коней и быков прямо в камне. Сейчас эти каменные колеи где-то замыла продолжающаяся эрозия, где-то скрыли разросшиеся заросли бобовника и полыни, но оставшегося на виду Виану хватило, чтобы представить, сколь интенсивным было здесь движение прежде.

К полудню добрались и до Рачьей гавани.

– К восходу отсюда начинается широкий и глубокий залив, – пояснял конек, пока Виан с интересом рассматривал полуразрушенный мол и волны, шипящие и извивающиеся меж древних камней. – Залив этот верхушкой своей лишь немного не доходит до окрестностей Кошчеева замка – помнишь? Когда-то там, на северном берегу залива, стоял город – теперь от него остались руины, полузасыпанные землей.

– Там была старая столица? – поинтересовался Виан, который вроде бы что-то читал про тот город. По крайней мере, про руины.

– В те времена, считай, всякий город был столицей. Никакой Нижней Угорий не было, а была куча маленьких разрозненных королевств. Позже нашлись люди, вожди, сумевшие эти королевства объединить. И тогда возникла Угория. Просто Угория – не Верхняя, не Нижняя. А за объединением последовал распад – Лесье стало самостоятельной державой, а здешние земли отделились, чтобы почти сразу пойти под руку Эрианта, чей флот властвовал тогда на всем Соленом море от устья Галсаны и до Кханда. А после…

– …Эриант ослабел в результате внутренних распрей, возникавших главным образом на религиозной почве, и потерял одно за другим практически все свои владения. В результате обретшие самостоятельность угорийские земли объединились в государство Нижняя Угория. Читал, помню, – не без гордости сказал Виан.

– Надо ж, как по писаному говорит! – покачал головой Лазаро. – Вот видишь, сколь полезна книжная наука. Главное, чтоб тебя на каторгу не отправили за такие знания – а то, я слышал, нынче стало Модным рассказывать, будто это именно НижняяУгория была центром Эриантийской империи. А то и сам Тищебор. Ладно, хватит прохлаждаться.

– А что делать? – поинтересовался парень.

– Здесь есть деревня… Примечательно, кстати – иные деревни со временем вырастают в города, иные города, теряя свое значение, превращаются в деревню, стоящую на руинах былой славы. А эта была деревней, ею и остается – уже лет пятьсот.

– Вижу, – сказал Виан, действительно разглядев кучку глинобитных построек.

– Здесь оставим лошадей, – сказал конек.

– В твоих устах звучит довольно своеобразно, – заметил Виан, усмехнувшись. – А лошадей-то не сведут? Не златогривые, конечно, но все равно – из царевых конюшен лошадки. Мало ли кто позарится!

– Ну-у, – протянул Лазаро, – в принципе все, что угодно, произойти может. В златогривых-то я как раз был бы уверен. Но думаю, что и с этими все обойдется.

Последние полтысячи шагов дорога шла вдоль самого берега гавани, все еще защищенного от размывания медленно умирающим молом. Пока Виан, придерживая поводья одной рукой, с изумлением наблюдал, как в вечно подвижной тягуче-прозрачной воде пульсируют белесые и голубоватые зонтики медуз, вечная деревня приблизилась вплотную.

Глинобитные дома – большие и маленькие, но все равно не производившие впечатления основательности, как рубленые избы, – в кажущемся беспорядке лепились к довольно крутому склону. Крыши домов крыты были где соломой, а где своеобразной черепицей, вытесанной из природных сер сланцевых плиток . Поля если и были, то где-то в отдалении, может быть – выше по склону. И то сказать: каменистый грунт да на такой крутизне – особо не вспашешь. Так что непосредственно возле домов были только огородики да пара небольших садов с кривыми и разлапистыми плодовыми деревьями. На сухой луговине чуть в стороне от деревни паслось стадо пестрых коз – самой подходящей для такой местности скотины. И почти у каждого дома сушились рыбацкие сети, а на берегу грели на утреннем солнышке бока не менее дюжины лодок.

– Никакого укрепления нет, – отметил Виан. – Не то что укрепления, но даже башенки дозорной.

– Тут башенками утесы служат, – отозвался Лазаро, – и укреплениями, если что. Дорога-то, по которой может конный проехать, одна всего. Посади над ней на скалу десяток парней с самострелами – и все, закрыт путь. Я думаю, там и еще в паре мест постоянно дежурят парнишки посмекалистее да попроворнее.

Виан оценивающие оглядел скальные останцы, тут и там выпиравшие из сбегавших к морю склонов. В это же время появились первые жители поселения. Причем никто из них – ни мужчины, ни женщины, ни даже дети – бурного интереса к приезжим не выказывали. Похоже, действительно были предупреждены загодя.

– Езжай до конца, – шепнул ему конек, – пока не увидишь большой дом с длинной раковиной.

– Где – раковиной? – не понял Виан.

– Неважно. В стене. Увидишь – поймешь. У этого дома спешивайся. Зайдешь и скажешь: «Славного Стасия и род его приветствует радушная Хозяйка». Понял?

Виан кивнул. Чего ж не понять – надо, значит, скажем. Откуда четвероногому спутнику могут быть известны тайные пароли контрабандистов, парень старался не думать.

Дом с раковиной, вмурованной в известняк, был если и не самым большим на улице, то уж точно поболее соседних. И серая крыша сложена была аккуратно чтоб ни дождинки внутрь не попало, ни малый ветерок не просочился. Крыша, пожалуй, и выглядела самой основательной частью дома – каменная чешуя, плитка к плитке, и еще стопки плиток-черепиц лежат у входа про запас.

Естественно, и подле этого дома сушились сети. На одном из вбитых в землю деревянных кольев сидела упитанная чайка с серыми крыльями и наглыми желтыми глазами. Не бывавший ранее на морском берегу Виан таких здоровенных и толстых чаек никогда не видел. Он спешился и, с опаской поглядывая на птицу, привязал лошадей к колу. Затем, вздохнув, направился к дому.

«Славный Стасий» наверняка либо сам видел через окно, что кто-то пожаловал, либо домочадцы донесли У здешних жителей, похоже, сведения распространились со скоростью летящей стрелы. Так или иначе, когда Виан, постучав, открыл дверь в полутемную горницу, полную запаха холстины, вяленой рыбы и чего-то еще, хозяин уже сидел на табурете, поджидая гостей.