Читать книгу - "Океаны Айдена - Михаил Ахманов"

Стоя на каменистом мысу, Одинцов провожал взглядом уходившую в туман пирогу. Рядом в спокойной воде покачивался флаер, и «Катрейя», прочно засевшая в прибрежных камнях, возносила над ним свой резной корпус из благородного дерева тум. На палубе каравеллы, в прочном саркофаге, выдолбленном из цельного ствола, в винном уксусе лежало тело ее хозяйки.

Магиди и его спутники спешили выбраться в Зеленый Поток под спасительным крылом ночи. Темный удлиненный корпус и мерно поднимавшиеся и падавшие весла придавали лодке сходство с многоногим насекомым, торопливо пересекающим пролив, — вот она мелькнула раз-другой на фоне закатного неба и растаяла в сером мареве. Одинцов повернулся к каравелле. «Катрейе» предстояло закончить путь среди этих неприветливых, окутанных вечным туманом скал. Он подошел к трапу, поднялся наверх и замер у саркофага.

Все прощальные слова были сказаны там, на Гарторе. Еще один кусочек тайны приоткрылся перед ним, тайны, которую унесла с собой эта странная девочка-женщина, посланная ему навстречу. Кем, с какой целью? Он не расспрашивал ее об этом в те последние минуты. Он не мог устраивать допрос, не мог допустить, чтобы она тратила силы на удовлетворение его любопытства. Ладно! Он все узнает сам. А тогда они говорили о главном — о любви, о них самих… О том, как ей больно…

Он судорожно сглотнул, опустил руки в чан и, вытащив тело Найлы, положил его на палубу. Уксус обжег ссадины и ранки на коже, но Одинцов не замечал боли. Он глядел на лицо девушки — бледное, бескровное, но еще не тронутое разложением. Такой она и уйдет, взлетит в небеса Айдена в клубах дыма, в языках огня, уйдет вместе со своим чудесным кораблем, набитым сокровищами. В нем больше не оставалось секретов, главный из них лежал перед ним на гладких палубных досках. Найла, которой не четырнадцать и не тридцать…

Сколько же ей было лет на самом деле? Одинцов задавал себе этот вопрос снова и снова, как будто ответ мог что-то значить. Наверное, мог! Ведь он знал о ней так мало! Ее звали Найла, и она пришла или каким-то чудесным образом перенеслась в Поток, чтобы встретить и испытать его. Вот и все… Сейчас она не имела возраста, лицо было спокойно, лишь губы таят намек на улыбку — прощальную улыбку.

Найла-которой… сколько?

Наклонившись, он поцеловал ее в лоб. Потом высек огонь, запалил факел и спустился на покрытый галькой пляж. Жарко и быстро занялось драгоценное дерево тум, и в ночном полумраке Одинцов увидел, как крылатые чешуйчатые драконы, окутанные облаком искр, подхватили тело розовой катрейи и вознесли его к небесам.

* * *

Понитек, Северная островная гряда, подступал к экватору форпостами бесплодных, выжженных солнцем островов, голыми базальтовыми вершинами горных пиков, скалистыми утесами, вокруг которых вскипала пеной и фонтанами брызг вода. С юга в экваториальное течение вторгалась точно такая же рать Сайтека, Южной островной цепи — те же прокаленные яростным светилом острова, зубчатые каменные конусы, рифы в тумане прибоя. Между этими двумя архипелагами лежала срединная часть исполинского хребта, протянувшегося между полюсами планеты, — затопленная водами огромная горная страна, разделявшая Кинтанский и Западный океаны.

Ее центральная область была самой высокой, тут пики возносились над водной поверхностью на три-четыре тысячи метров. Каменная гряда пересекала экватор, и Великий Зеленый Поток в своем неистовом беге сталкивался с нею лоб в лоб — и, побежденный, растекался двумя ветвями, устремлявшимися к полюсам. Щит Уйда — так называли это место островитяне. Базальтовый массив действительно был щитом, гигантским барьером, протянувшимся на много километров по меридиану и тысячелетиями отражавшим напор стремительных вод. Он был сильно смещен к югу — примерно на четыре пятых своей длины, и с запада источен ударами волн и буйством штормов. Здесь по всему побережью протянулась узкая лента галечного пляжа, над которым висел теплый туман и торчали скалы с множеством расселин, трещин и пещер — ранами, нанесенными водой и ветром. Их слабые укусы не могли сокрушить твердь монолита, но они упорно сверлили и били прочный камень, пока он чуть-чуть не поддался под их терпеливыми усилиями. Теперь западный край Щита мог предоставить человеку убежище от безжалостных солнечных лучей.