Читать книгу - "Паутина удачи - Оксана Демченко"

– Ты иди, не мерзни. – Лена приобняла приятельницу за плечи, поправила ее тонкую кофту. – Я от сказанного не отрекаюсь, ты меня знаешь. Ключ твой. Не спеши сразу все менять. Такое требует обстоятельности.

– Спасибо, – тихо шепнула Люся.

– Тятю благодари, – фыркнула Лена. – Он не всякой станет помогать, отец у меня человек жесткий, но справедливый.

На том разговор и закончился. В сумерках праздник отшумел, люди стали расходиться по вагонам.

Утром иней высеребрил пути. Серость неба подалась вверх, проредилась. Дыхание теперь висело белесыми облаками мерзлого пара, долго копившаяся сырость из воздуха выпадала в болотистую низину близ путей редкими мелкими снежинками, высветляя жухлую траву и намечая узор для зимней росписи. Звуки разносились далеко, лес окончательно оголился, обрел прозрачность, прорисовался четче и ярче по седине первого зазимка.

Надеясь на улучшение погоды и радуясь бодрому морозцу, люди работали споро. Ободряло и то, что затянувшийся ремонт участка близился к завершению, не сегодня завтра сходни будут втянуты в вагоны, «Букашка» привычно загудит, собирая свое население, и отправится на новое место. Значит, будет отдых во время переезда, а перед этим сдельщики получат кровные за исполненную работу. Пусть шпалы гниловаты, костыли изготовлены сомнительными производителями, а рельсы уложены гораздо хуже, чем при бригадирстве Короля, однако близость денежного расчета сделала людей сговорчивыми. Народ судачил, что, если случится авария, отвечать за нее Фролу и новому бригадиру. А они люди маленькие, с них и спрос невелик. Корней заново осматривал паровоз, слушал общий гомон и все сильнее злился. В нем кипела и бурлила иная правда. Он, машинист, лучше прочих понимает, как страшна авария и что это такое – сход поезда с рельсов. Разве можно допустить подобное, даже простым молчанием? Разве посильно чужую смерть, твоими руками уготованную, списать на Сушкова и объяснить его жадностью? Но вот беда: из столицы не шлют ни ответа на письмо, ни проверки… Конечно, в прошлый раз тоже не особенно быстро откликнулись. Без малого год думали, примерялись, ждали случая. Так ведь с наградой и переводом можно погодить. А вот с гнилыми шпалами – совершенно нельзя.

Саня слушал дедово бормотание с самого рассвета: он пошел с Корнеем к паровозу, забросив уроки. В пробуждении машины от долгой спячки ему виделось некое чудо. Холодный, заиндевелый и темный паровоз медленно прогревался, оттаивал, наполняясь кипящей и шумной жизнью большого котла. Обретал голос, раздышивался – любимое дедово словцо в отношении пуска машины – на морозце, выбрасывал пар высокими острыми струями. Протертая заново медь отделки, казалось, теплела, словно в ней копились солнечные блики. Резкий дух угля мешался с иными дорожными запахами, знакомыми и притягательными. Паровоз копил силы, чтобы в первый раз прокрутить колеса, поднатужиться и нарушить сонный покой состава. Тягучим хрустом катилась волна звуков по сцепкам как по позвоночнику. Дед улыбался, гордый любимым стареньким «Букашем», безотказным и неприхотливым, бормотал одобрительно, что иные современные на таком дрянном угле и не раздышались бы, а этот паровоз притерпелся, освоился, сдюжил, уверенно набирает рабочее давление. Саня слушал и кивал, полируя поручни и медный номер «БуСт-1456» – полное официальное имя паровоза. Он знал, пока дед лишь проверяет любимца. Вот уже и закончили бросать уголь, и котел более не греется… Сигнала к отправке нет, и поступит он в сумерках, никак не ранее. Завершив полировку, Саня спрыгнул на шпалы и огляделся: деда нигде поблизости не оказалось. Решив, что Корней ушел к отцу, мальчик неспешно зашагал к своему вагону, пиная мелкие камешки и пробуя высвистывать сложную мелодию, которую старался перенять у Васьки еще прошлым летом.

Возле «семерки» Саня споткнулся, подозрительно изучил невидимое прочим темное пятно беды, сегодня уже вовсе густое и страшное, юркнул под вагон, выбрался с другой стороны и прижался ухом к щели. О ней знали немногие даже среди ушлых мальчишек. Мала, звука настоящего не дает, хоть и позволяет проникнуть в тайны господина Сушкова, поскольку находится в доске стены его купе-кабинета. Но если прислушаться и добавить чуток магии…

– Фрол, он точно решил дать телеграмму, зуб даю, – буркнул голос кладовщика Ефима. – Говорил я тебе: не мудри, доиграемся.

– Часы у тебя? – коротко уточнил начпоезда.

– Да, Король их даже не хватился пока что.

– Ладно, делай как решил, твоя правда-с. Люди как раз к ночи явятся, нужные. Однако же учти, я знать ничего не знаю-с. Если все пойдет криво, сам тебя и…

– Не советую. – Голос кладовщика прозвучал спокойно и даже мягко. – Ты все знаешь и ты в деле. Больше скажу: сам ручки запачкаешь. Баба твоя письмо видела. Я на сходнях с ней столкнулся. Белее мела, налетела слепо и понеслась по шпалам – только подол замелькал. Уйми ее, Фрол. Хоть язык вырви, хоть вовсе удави, а молчать она должна накрепко.

– Выбей дурь из нее. Дело несложное, это ж не рыжая Ленка, которая и Михею не испугалась бы зубы пересчитать или челюсть сковородкой выправить, – хмыкнул третий голос. – Эй, Фрол, зря ты на нее пялишься. Не про тебя баба.

Начпоезда отозвался, но его слов Саня уже не стал слушать. Он закусил губу и огляделся. Никого… Хоть бы Олег рядом был! Надо и отца предупредить, и деда, и маму, и тетю Люсю. Всех сразу! Но сперва следует убраться от опасного вагона. Пробежав по шпалам мимо «семерки» и следующего за ним девятого, Саня нырнул под вагон и оказался у переднего тамбура родного пятого. Прыгнул на ступеньки, оглянулся, стараясь не высовываться и не показывать любопытства. От «семерки» спустились по насыпи трое, у кромки леса их поджидал еще один бездельник. А как еще можно назвать путейца, не занятого работой в середине дня? Карман Ефимовой стеганки странно топорщился, скрывая нечто тяжелое и крупное, и Сане стало окончательно не по себе. Люди огляделись – и сгинули в болотистой лощине. Мимо сходней, спотыкаясь, прошла Люся. Она всхлипывала, куталась в платок и явно ничего вокруг не видела и не слышала. Саня попробовал окликнуть – бесполезно…

Сзади за рукав требовательно дернули, и Саня вздрогнул.

– Жду тебя уже час, – вслух пожаловался Олег. – У нас уроки…

– Хирургический набор с тобой?

– Тут. – Олег хлопнул ладонью по холщовой сумке и удивленно сморгнул. – Сань, что случилось?

– Где сегодня работает бригада?

– Ну часть людей проверяет склад, крепит неиспользованные рельсы, иные…

Дослушивать Саня не стал: судя по обстоятельности начала, Олег знает, где искать Короля. Пробежав по коридору, Саня заглянул в свою комнату, кивнул маме, которая сосредоточенно наблюдала за не теряющим привлекательности чудом очистки сковороды от жира, проглотил комок азартного колючего беспокойства.

– Начпоезда собирается тетю Люсю прибить, – бросил он с ходу. – Ты позови кого-нибудь и туда сходи, к «семерке», а я побегу деда искать. Неспокойно сегодня.

Лена поставила сковороду на стол и кивнула, не задавая никаких вопросов. Саня уже бежал назад и думал о том, что у него лучшая мама на свете. Кто еще из пацанов может вот так сказать пару слов – и не сомневаться, что понят взрослыми до конца и, более того, сразу же воспринят всерьез? Олег ждал на шпалах.