Читать книгу - "Два полюса - Вера Окишева"

Минуты ожидания длились, казалось бы, бесконечно. Я пыталась глазами отыскать хоть что-нибудь, что можно использовать как оружие. Обломков было много. Присмотрев острый кусок обшивки, подтянула его к себе ближе. Перехватившись поудобнее, уже чувствуя себя хоть чуточку защищенной, была готова встретить того, кто так громко приближался. Этот гул был присущ механическим моторам.

И вот, наконец, показался металлический корпус неизвестной модели вездехода. Машина замерла на самом верху бархана, словно водитель осматривал место крушения звездолета. Я затихла, сощурившись, ждала, что будет дальше. А дальше был еще один гул, мощнее и звучал он сверху. Большая тень накрыла обломки звездолета, и я осмелилась выглянуть из своего укрытия, чтобы рассмотреть, кто прилетел. То, что я успела разглядеть, прежде чем раздались первые выстрелы, кольнуло сердце в плохом предчувствии.

Черный звездолет военной раскраски времен войны, без опознавательных знаков, мог принадлежать только пиратам! И только они могут стрелять без предупреждения по местным жителям. Механический вездеход был итарианским. Я честно уже попрощалась с ними, когда снаряд взорвался, точно попав в него, но я поспешила. Невзрачная на вид техника не только выдержала удар, но и открыла встречный огонь. Я забилась под обломки, прикрывая руками голову. Бой был нешуточный и, что удивительно, равный. Снаряды итарианцев пробивали корпус звездолета пиратов, принося ощутимый ущерб.

Долго пираты не выдержали и ретировались, резко уходя ввысь, оставляя после себя шлейф дыма. Вездеход итарианцев с места не сдвинулся, и из кабины стал выходить экипаж.

Итарианцы были низкорослыми, землянину по грудь, коренастыми гуманоидами. Светлая кожа, блеклые глаза. Волосы у них обычно темного цвета, но некоторые красятся. Экипаж, облаченный в серебристые костюмы, осторожно спускался по бархану вниз, приближаясь к обломкам, в руках оружие. Чего от них мне ждать, не знала, поэтому приготовилась к драке.

Нога уже не просто болела, а была одним большим воспалённым нервом, который пульсировал, нарывая. Дядя Майкл бы меня точно за ухо оттаскал, что не берегу себя. Невеселые мысли о дяде заставили проснуться совесть. Я же у него одна осталась. Я даже не представляю, что с ним будет, когда он узнает о моей кончине. Мне стыдно, но по-другому я не могла. Я все равно бы сбежала.

Неожиданно появившийся свистящий звук заставил разбежаться итарианцев врассыпную, а мне ничего не оставалось, как сжаться и опять прикрыть голову руками. Молится Господу о прощении грехов, даже не надеясь, что я выживу после авиаудара.

Пираты, сволочи, скинули в отместку снаряд.

Взрыв оглушил, сотрясая пески, сметая обломки. Я оглохла, слепо выглядывая сквозь песчаную бурю хоть что-нибудь. Место, где лежал основной обломок звездолета, превратился в одну огромную воронку, в которую скатывался песок. Итарианцы встали, выкрикивая имена своих. Я с облегчением выдохнула, понимая, что пираты пожадничали и кинули небольшой снаряд, только чтобы уничтожить следы моего звездолета.

Обтерев лицо от песка, взглянула на индикатор системы жизнеобеспечения - семь часов. Кислорода хватит на семь часов. А потом придется снимать фильтры и дышать воздухом планеты, надеясь, что он меня не убьёт быстро.

- Юшани! - вздрогнула, услышав свое имя.

Его кричали в разные стороны итарианцы. Я не могла поверить, что они ищут именно меня, но местные продолжали звать меня по имени, сомнений быть не могло. И я решилась выглянуть, чтобы меня заметили.

Раньше я никогда не обращала внимания на представителей других рас. И теперь я с большим интересом разглядывала подоспевших итарианцев. Глаза у них были очень странные, как дымкой подернутые. Я откровенно сомневалась, а зрячие ли они. Только у стариков видела нечто подобное, у тех, кто ослеп от старости.

Местный врач ощупал мою поврежденную ногу и сноровисто поставил укол, пока я отвлекалась на бутылку с водой.

То, что мне дали глотнуть, и водой было назвать трудно, мне показалось - это напиток богов. Ничего более вкусного не пробовала в своей жизни. Выпив полбутылки, спохватилась, что я не одна. С сожалением отдала ее девушке, которая заботливо обтирала мне лицо влажной салфеткой. Мужчины же переговаривались по рации, поглядывали в даль. Я не слышала, к чему они все прислушивались, так как в голове зашумело от лекарств, и глаза стали слипаться.

Жаль, что я не знала итарианского языка, так хоть поблагодарить за спасение могла бы их. Они тоже не знали ни лацертский, ни земной. Боль постепенно отпускала, ногу сковало холодом. Неприятное покалывание в ней раздражало. Хотелось почесать пятку. Глаза больше открыть не смогла. Усталость навалилась, как и марево от лекарств. Сдавшись, я позволила себе заснуть, надеясь, что меня не сдадут землянам, пока я сплю.

- Юшани, моя маленькая, - тихий шепот любимого заставлял слезы литься из глаз.

Тоска по нему защемила сердце. Сколько мы не виделись? Полгода, чуть поменьше. Я никогда не считала дни разлуки, чтобы не впадать в еще большую черную депрессию.

- Юшани, - звал Шейх.

Он гладил меня по волосам, как прежде, чуть зарываясь в них и пропуская отросшие пряди сквозь пальцы.

Несравненные аромат свежести окружал его, обволакивая и меня, так как я по привычке уткнулась ему в грудь, прислушиваясь как тихо, но ровно бьется его сердце.

- Любимая, открой глазки, - ласково попросил Шейх, и я подчинилась.

Я сама хотела увидеть его. Не чувствовать, а видеть.

Полумрак комнаты не давал четко разглядеть лацерта. Мы лежали на кровати, я потянулась за поцелуем к Шейху, когда ногу прострелила адская боль.

Застонав, удивленно приподнялась на локте.

Нога была плотно забинтована и закреплена в бандаже. Комната больше походила на палату в больнице, только в ней не было присущего таким комнатам запаха медикаментов.

Озарение, что это не сон, заставило резко развернуться. Он лежал рядом, улыбался, следя за мной.

- Шейх, - позвала я, не веря еще до конца, что все это реальность.

Протянула руку, чтобы погладить лицо любимого. Он прижался к ней щекой, закрывая глаза. И меня прорвало. Наплевала на боль в ноге, склонилась над ним, чуть ли не распластавшись на груди Шейха, и поцеловала так, как он всегда хотел. Жадно, вздрагивая от своеобразного танца его языка, тоня в охватившем меня безумии. Я не могла остановиться, пока воздух не закончился в легких, пока голова не закружилась до такой степени, что затошнило. Жалобно застонав, я разорвала поцелуй.

-Шейх, это не сон?

- Нет, моя маленькая. Это не с-с-сон.

Кто бы сказал, что я буду реветь только оттого, что со мной разговаривали так нежно, трепетно прижимая к себе.

- Я люблю тебя, - наконец произнесла то, что так хотела сказать ему после стольких месяцев разлуки.

- Я тоже люблю, - вторил мне лацерт, заключая мое лицо в свои большие ладони. - Ты вс-с-се для меня, моя маленькая ящерка.