Читать книгу - "Криабал - Александр Рудазов"

В ратуше Танзену не помогли. Капитан-губернатор выслушал лепет старичка-ботаника, но какие-то сведения предоставлять отказался. Мол, информация насчет земельных и жилищных сделок строго конфиденциальна.

Конечно, Танзена это не остановило. Он почтительно откланялся, вышел, а через несколько минут вернулся в форме №37 (таракан). Крохотное насекомое проползло под дверью, добралось до комнатенки, служащей в Хор-Ханке архивом, и снова обернулось человеком.

Часа три Танзен шуршал бумагами. В архив никто не заглядывал. Никому не было дела до этих пыльных папок.

И ничего полезного Танзен там не обнаружил. Видимо, именно это Сукрутурре и поручили – сделать так, чтобы сделка прошла невидимо.

Есть шанс, что капитану-губернатору все-таки что-то известно. Можно явиться повторно, уже в форме №50. Представиться официально, попросить о сотрудничестве.

Но если он действительно в чем-то замешан – станет только хуже. Танзен – агент Кустодиана, а не посланник Совета Королей. На территории Синдиката Великой Верфи у него полномочий нет, и капитан-губернатор может просто указать ему на дверь. Или даже бросить за решетку – и Танзен будет обязан подчиниться, если не хочет оказаться здесь вне закона.

На самом деле пару раз его уже объявляли вне закона. Бывали в его практике власть имущие, что укрывали магиозов или даже сами таковыми являлись.

Отзеркалился практикант. Все это время он упорно порхал над домами в облике воробья – и таки услышал кое-что интересное. За последние полгода в городке пропало несколько человек. При странных обстоятельствах, бесследно. В исчезновениях подозревают чужаков, которые тоже стали появляться на Хор-Ханке полгода назад.

Наверное, за одного из них Танзена и приняли.

Где эти чужаки живут и откуда приходят, местные точно не знают. Откуда-то из внутренней части острова. Видать, гнездо у них там.

Впрочем, в городе они появляются редко. Местные их очень не любят. Многие уже поговаривают, что надо кого-нибудь схватить, прижать к стене, да потолковать по душам.

Останавливает только то, что чужаки эти какие-то зловещие, здесь их все побаиваются.

Танзен, как раз зашедший в кабак, вполне в этом убедился. Несмотря на раннее время, посетителей было много – и немудрено, завтра же Маладис. Люди спешат напиться-нагуляться перед Злым Днем.

И на Танзена они откровенно пялились. Хотя видно было, что все еще сомневаются – из подозрительных ли он чужаков или действительно забравшийся в глухомань ученый.

Кабаков в городке было два. Таверна на берегу, в которой нет-нет, да и появлялись иноземцы, и вот этот погребок на другом конце, который не видел никого, кроме местных жителей. Здесь сидели мрачные овцеводы и ремесленники, за стойкой протирал кружки детина, которому больше пошли бы боевые доспехи, а единственная подавальщица выглядела так, словно ее матушку изнасиловал тролль.

Любой другой остерегся бы такого места. Но магистр Метаморфозиса мало чего боится в этой жизни. Танзен спокойно подошел к кабатчику, приветливо тому улыбнулся и попросил белого эля.

На него уставились, как на говорящую морковку. Мало того, что Танзен всем своим видом дисгармонировал с этим местом, так он еще и захотел этакой вычурности.

Однако белый эль у кабатчика неожиданно нашелся. Доставая пыльную бутыль, он даже одарил Танзена дружелюбным взглядом – видно, уже и не чаял кому-нибудь это продать. Стоит белый эль дорого, а вкус и букет имеет специфические, так что пьют его в основном тонкие ценители.

Коих в городишке Хор-Ханк, конечно же, не водится.

К радости кабатчика, Танзен взял всю бутыль. Эль оказался хорош, а восполнить ману никогда не помешает. Под сверлящими взглядами пьянчуг Танзен опорожнил три кружки подряд и прикинулся, будто захмелел.

На самом деле Танзен пьянел гораздо медленнее большинства людей. Поскольку для него алкоголь был не средством напиться, а просто жидкой маной, изрядная часть градуса проходила мимо печени. Чтобы трезвый мэтр Танзен стал пьяным мэтром Танзеном, в него пришлось бы залить добрый бочонок крепленого вина.

Однако прикидывался захмелевшим волшебник очень убедительно. И без того счастливый старичок стал еще счастливее, начал ко всем цепляться, показывать картинки в написанной-де им самим книжке, расспрашивать о том, что за бабочки на острове водятся, есть ли где редкие растения.

Особенно сильно Танзен пристал к почти еще трезвому, но явно желающему упиться вдрызг овцеводу. Судя по ауре, был тот чем-то ужасно расстроен и озадачен. Танзен и его расспросы не добавили угрюмцу хорошего настроения – сначала он просто велел убираться, а потом вовсе схватил за шкирку и прикрикнул.

Но волшебник уже уверился, что этот человек может поведать что-то интересное. И не отставал. Он поставил угрюмцу выпить, пустил в ход все врожденное обаяние мэтра Паганотти, и в конце концов лед треснул.

Поглощая темный эль, овцевод поделился своим горем. У него пропала жена. Буквально пару дней назад. Не иначе как похищена теми ублюдками, что поселились где-то на горе.

- Ты точно не из них?! – подозрительно зыркнул на Танзена овцевод. – Ты... ты хорош... ший человек?!

- Дорогуша моя, ну разве же я мог бы подумать, чтоб похитить чью-то жену?! – возмущенно заахал Танзен. – Что ты, что ты, я вовсе не из них! Я – озирский ученый-энтомолог, следую на Махасагр в поисках бабочек!

- А... на Махасагр... – хлюпнул носом овцевод. – Слыхал... Тепло сейчас на Махасагре?..

- Жара! Тропики! Не в силах дождаться, когда уже доберусь, согрею старые косточки! У вас-то тут холодень, дорогуша моя, холодень!

- Ничего, весна скоро, - мрачно ответил овцевод. – А у меня вот... того... жена пропала...

- Безмерно сочувствую твоему горю! – похлопал его по плечу Танзен. – Вот, выпей еще! И расскажи подробности!

Овцевод рассказал. Жена у него и в самом деле пропала таинственным образом. Просто пошла к колодцу за водой и... исчезла.

Серьезно – взяла ведро, открыла дверь и не вернулась. Колодец от дома в паре десятков шагов, и до него она добралась точно – на снегу осталась цепочка следов, рядом стояло ведро.

А жены не было. И никаких других следов от колодца не вело.

Словно дракон унес.

- Колдовство это, - стучал кружкой о стол овцевод. – Черное колдовство. Эти злыдни на горе... волшебники проклятые... ух бы я их!..

- Поди ж ты, какая ужасная история! – поцокал языком Танзен. – Дорогуша моя, а не покажешь ли ты мне, где дело было? Я-то, конечно, не волшебник, но человек старый, поживший, повидал много – вдруг чего присоветую?

Овцевод воззрился на него с огромным сомнением. Явно хотел уже велеть трухлявому сморчку сидеть и не выпендриваться. Но все же, видно, решил, что хуже не станет – грузно поднялся из-за стола и махнул рукой.

- Тут недалече, - буркнул он. – Эй, Брухум, эля мне нацеди еще! И кренделек дай вон тот, с сырком...