Читать книгу - "Королевская кровь. Темное наследие - Ирина Котова"

– У вас же здесь есть кухня, – сказала Катя, возвращаясь с двумя крошечными чашечками на блюдцах. – Можно варить, а не прибегать к механике. Вкус совершенно другой.

– Умеете? – он сощурился, глаза блеснули.

– Я много чего умею, – ответила она легко. Села на кресло, пригубила напиток и едва заметно недовольно хмыкнула: права, совсем не то.

– Сами напросились, Екатерина Степановна, – ректор свою порцию выпил залпом и вздохнул, тронул языком уголок губ, где осталась темная полоса. – В следующий раз вызову вас, сва́рите. Оценю ваши таланты.

Катерина кивнула.

– У вас было ко мне дело, Александр Данилович.

– Да, – Свидерский крутанул чашку на блюдце. – Скажите, Екатерина Степановна, как ваше окружение отнеслось к новой должности? Ведь, если откровенно, она не по статусу вам, совсем не по статусу.

«Какое окружение? – подумала Симонова с раздражением. – Марина только за, дети в саду, светскую жизнь я не веду».

– Мне звонила ваша мать, – пояснил он свой вопрос. – По прямой линии, минуя вас. Откуда-то взяла телефон.

– Я не давала ей, – сообщила Катя. Поморщилась. Мама могла найти что угодно, если поставила себе цель. Вспомнить только, как она добивалась внимания Симонова к дочери.

– Очень решительно потребовала, чтобы я не нарушал все светские устои и не потакал вашему, гм, убитому горем рассудку в совершенно неприемлемых стремлениях. Грозилась, что устроит мне обструкцию.

– А вы? – спросила она спокойно.

Александр усмехнулся.

– Как вы уже успели заметить, я не очень люблю, когда меня шантажируют. – Катерина опустила глаза. – Но я был вежлив, честное слово. Однако уже третий день мне звонят… так понимаю, покровительницы и приятельницы вашей матери и требуют того же самого. Не скажу, что меня это расстраивает, однако это отнимает время. И хотелось бы понимать, каких проблем еще ждать. У вас есть друзья, знакомые, может, мужчина… который мог бы создать трудности?

«Любовник?» – прозвучал невысказанный вопрос.

Катя сделала глоток, погрузившись в свои мысли. И только через несколько минут поняла, что в кабинете тишина и ректор терпеливо и ничуть не смущаясь ждет ее ответа.

– Родители, – проговорила она неохотно, – считают, что я обязана выйти замуж повторно. За человека с высоким титулом.

«Они привыкли жить в блеске привилегий, которые дает родство с герцогом».

– Я не поддерживаю с ними отношений по многим причинам. Поэтому они пытаются воздействовать на меня через окружение.

«Я в суд подам, я заберу у тебя детей! – кричала последний раз мать в трубку. – У них должно быть воспитание, а не сумасшедшая мать-алкоголичка!»

Конечно, иметь в опекаемых наследников герцогства – тут не только родную дочь сумасшедшей объявишь.

– Я благодарна, что вы не поддались, Александр Данилович. Мне никакого беспокойства несоответствие титула и должности не доставляет. В конце концов, титул… мужа, а мы из мелкопоместных дворян. Вы знатнее меня, хоть ваш титул и приобретенный. Что касается звонков… простите за это. Я поговорю с родителями.

– Не нужно, – сказал он твердо. – Я решу этот вопрос.

– Вы слишком занятой человек, – возразила Катерина.

– Именно, – согласился ректор. – Именно поэтому мне нужна секретарь, которая будет разгружать меня, не отвлекаясь на свои проблемы.

Катя опять кивнула, поставила чашку на стол.

– У меня нет мужчины, Александр Данилович. Думаю, родители единственные могут доставить вам хлопоты.

– Почему нет? – поинтересовался он небрежно.

– Четыре месяца назад умер мой муж, – сухо ответила Катя. – И извините, Александр Данилович, но это мое дело. Вас оно не касается.

– Отчего же? – глаза его блеснули весельем. – Быть может, я узнаю́, свободен ли путь для меня.

– Извините, – повторила она с иронией, хотя внутри все оборвалось, – но секретарь и начальник – это слишком пошло.

– И правда, – согласился ректор с той же насмешкой, ничуть не обидевшись. – Раз я отвергнут, то перейдем к делу. Я к чему все это выяснял, Катерина Степановна. Завтра в королевском дворце прием, где будут все главы высших магических заведений Рудлога и представители аристократии, из тех, кто занимается меценатством в обучении студентов. Будет много шампанского, разговоров о том, кому дать денег, и хвастовства друг перед другом. Обычно меня сопровождает Виктория, но она занята на должности придворного мага и в этом году не сможет. Я рассчитывал на вас – вы сможете потом составить список договоренностей и контактов. И заодно проследите, чтобы я, не дай боги, не взял не тот прибор за столом или не совершил ошибку, запив икру красным вином. Итак, не будет ли вам дискомфортно под оценивающими взглядами аристократии? Сможете не побить кого-нибудь, кто задаст вам очередной вопрос о том, как вы дошли до жизни такой?

– Я очень постараюсь, – Катя улыбнулась. – Конечно, я буду рада сопровождать вас, Александр Данилович.

– Вот и прекрасно, – сказал он с удовлетворением. И недовольно глянул куда-то ей за спину, чтобы тут же усмехнуться. – Привет, Мартин.

– Привет, – оттуда раздался бодрый голос блакорийца. – Я на три секунды, Данилыч. Ох, богиня! – Катерина встала, улыбнулась, и темноволосый маг тут же взял ее за руку, поцеловал и вручил маленькую коробочку шоколадных конфет. Он периодически притаскивал ей сладкое – и как угадал, что она его обожает? Оглядел герцогиню с ног до головы – почему-то его взгляды Катю ничуть не смущали. Наверное, потому что она понимала: он шутит. – Екатерина, вы ослепительны. На месте вашего начальника я бы давно пересадил вас к себе в кабинет, чтобы разбавить эту унылую обстановку вашим прелестным лицом.

– Я думал об этом, – непринужденно откликнулся Александр. Он, откинувшись на спинку кресла, наблюдал за ними с тем самым выражением в глазах. Оценивающе-забавляющимся. – Но, боюсь, я тогда не смогу работать. Буду постоянно отвлекаться.

Мартин поднял глаза к потолку.

– Нет, вы слышали это? – спросил он страшным шепотом. – Не ценит он вас, Екатерина, ой не ценит. Может, все же пойдете работать ко мне? Делать ничего не нужно. Просто сидеть, улыбаться прямо так, как сейчас, – Катя уже хихикала, – иногда посылать мне воздушные поцелуи.

Он болтал какую-то сладкую и шутливую чушь, и настроение стремительно поднималось. Мартин был теплым, веселым и совсем не страшным. И при этом сильным: это было видно в движениях, во взгляде, когда он замолкал или задумывался. Никакой легкости внутри, но и никакой жесткости. Он точно никогда бы не смог обидеть женщину.

– Увы, – сказала она смешливо, – боюсь, тогда меня можно будет обвинить в легкомысленности. Так что я останусь верна Александру Даниловичу. Оставлю вас, господа. С вашего разрешения, Александр Данилович.