Читать книгу - "Суета вокруг кота - Татьяна Устименко"

— Кем велено? — Перед глазами у меня все плыло, голова кружилась так сильно, что мне казалось, будто ближайшие сосенки качаются туда-сюда, отплясывая веселую сарабанду.

— Шефом нашим, — сквозь зубы процедил Фуфел, снимая рюкзак у меня с плеч. — Пашей Бубликом. Уж не знаю, на кой черт ты ему сдалась… Если только в койку тебя уложить, такую гладкую и сладкую…

— Молчи, идиот! — гневно прикрикнул на напарника Валет. — Не распускай язык попусту. Вот доставим их обоих на базу, пусть тогда шеф сам и рассказывает ей то, что сочтет нужным. Пошли… — Он требовательно дернул меня за рукав. — Ну, чего стоишь, глазами лупаешь?

— Не могу! — через силу прошептала я.

— Э-э-э? — не понял Валет.

— Идти не могу… — скорее подумала, чем сказала я и рухнула в снег.

— Вот черт! — заорал мужчина, бросая волокушу с Кириллом и склоняясь надо мной. Холодные пальцы скользнули по шее, нащупывая пульс. — Живая! — с облегчением выдохнул Валет. — Просто засыпает. Эй, Фуфел, живо хватай ее в охапку и бегом за мной!

Фуфел не посмел протестовать, поднял меня, с кряхтеньем взвалил себе на плечо и, не разбирая дороги, грузно ломанулся по снежной целине, напрямик через крохотную, окаймленную сосенками поляну.

Все последующее я помню весьма смутно. Наверное, той ночью я пребывала в состоянии зыбкого полусна, то погружаясь в небытие, то вновь выныривая из него на краткие промежутки времени. Иногда перед моими глазами навязчиво маячили две большие металлические кнопки, наклепанные на задний карман штанов Фуфела. А порой я замечала бледное лицо Кирилла и резво мелькающие ботинки Валета, волокущего по снегу моего нао. Спустя какое-то время до меня донесся натужный рев мотора, издаваемый буксующей в снегу машиной, и разноголосые крики погони, становящиеся все громче…

— Сдавайтесь, и мы вас не тронем! — на все лады вопили наши преследователи, лишь подстегивая моих похитителей. — Сдавайтесь, все равно не уйдете!

Им вторила бессильная ругань Валета и бурлящие хрипы запыхавшегося Фуфела.

А чуть позднее я разобрала звуки выстрелов и неожиданно упала лицом в снег, уткнувшись в лужу теплой, густой жидкости. Кажется, это была кровь. Надеюсь, что не моя…

— Ты жива? — Меня перевернули на спину, свет звезд ударил в глаза, и я зажмурилась. — Не ранена?

Мгновенно слипшиеся от крови ресницы разлеплялись долго, с трудом. Но я все же справилась с этой тяжелой работой и увидела уже знакомое уродливое лицо, испещренное шрамами.

— Франк? — удивилась я, едва шевеля губами. — Ты?

— Узнала меня, сидка! — обрадованно ухмыльнулся монстр. — Соображаешь, значит — не помрешь…

— Франк! — шептала я, пока он поднимал меня на руки, заботливо прижимая к своей широкой груди. — Спаси меня, Франк!

— Молчи! — осуждающе нахмурился живой мертвец. Плавно покачиваясь у него на руках, я понимала, что мы куда-то идем. — Не проси того, в чем ничего не смыслишь…

— Я же обещала, что мы еще встретимся! — Я не отрываясь смотрела в его черные глаза, собрала все оставшиеся у меня силы, протянула руку и нежно погладила монстра по шероховатой, будто наждак, щеке.

— Вот и накаркала, дурочка! — Франк вздрогнул словно от удара, уклоняясь от моего прикосновения. — А теперь спи, спи… — Его голос звучал все настойчивее. — Ты же устала.

«Точно, устала! — напомнила себе я. — О, богиня Дану, как же я устала!» — Мои глаза закрылись сами собой. Мне было так спокойно на руках у Франка, так тепло и надежно. С ним я не боялась ничего. Эта странная мысль мелькнула в моем угасающем сознании и пропала без следа. А потом я и вправду уснула.

Говорят, в день, когда я родилась, пошел снег… Мелочь, по идее, но проблема в том, что мой день рождения приходится на середину лета, а снег летом — это как-то… неправильно. Не должно так быть. Вот и в моей жизни, к сожалению, все происходит неправильно, а зачастую случается такое, чего вообще быть не может…

Я лежала с открытыми глазами и бездумно занималась визуальным изучением низкого каменного потолка… А о чем тут думать? Знакомый потолок, знакомый ободранный топчан, знакомая слабая лампочка над знакомой запертой дверью… Короче говоря, все в жизни повторяется, ибо я опять попала в тот самый подвал в доме Айвалин, откуда не так давно сбежала не без участия уже знакомого мне Франка. И этот же самый мужчина снова привез меня сюда. Уже во второй раз. Обидно. Ну что за несправедливость, завянь мои фамильные лотосы!

— Фыпустите феня… — вдруг неразборчиво донеслось откуда-то снизу. — Нефетленно!

Я свесилась с лежанки и несколько секунд с удивлением рассматривала резво прыгающий по полу рюкзак, а потом громко расхохоталась. Да это же Маврикий! Слезла с топчана, помассировала пальцами нудно ноющие виски, наступила ногой на лямку шустро передвигающегося по камере рюкзака и дернула «собачку» молнии… Кот серой стрелой вымахнул из раскрывшейся сумки и встал в боевую стойку: балансируя на одной задней лапе — остальные три с выпущенными когтями выставлены в разные стороны, усы — встопорщены, глаза — выпучены, хвост — трубой…

— Кий-я! — отважно выкрикнул Маврикий.

— Иван показывал нам отрывок из фильма с китайским мастером кун-фу Джеки Чаном, — насмешливо сообщила я коту, по достоинству оценив его выпендрежную позу. — Знаешь, так вот ты сейчас вылитый Чан…

— А-а-а, это всего лишь ты… А я-то думал… — с облегчением констатировал узник рюкзака, съеживаясь и хлопаясь на свое мохнатое седалище. — И нечего на мой чан бочку катить, он и так гудит словно церковный колокол!

— И о чем же ты думал, разреши узнать? — насмешливо хмыкнула я. — Полагаешь, у нас мало проблем?

— М-да-а, настоящее дежавю… — пробурчал кот, осматриваясь по сторонам и задумчиво почесываясь. — Все здесь выглядит так, будто мы из этого злополучного подвала и не уходили вовсе… Вот скажи на милость, какого черта мы опять сюда попали?

— Не знаю, что значит ваша дежавю, — иронично фыркнула я, — но некоторые мои друзья из Чумного двора назвали бы нашу ситуацию «сплошной котовасией». Хоть ты и не Вася, конечно, а Маврикий!

— Правильнее говорить не «котовасия», а «катавасия», — с умным видом поправил меня кот. — Катавасия — это песнопение, которое в православном богослужении поется по утрам в заключение церковного канона. А в переносном смысле «катавасия» используется для обозначения беспорядка, сумятицы.

— Ну точно, про нас! — расхохоталась я и коротко поведала Маврикию о тех событиях, которые он проспал, возместив дефицит информации.

— Обалдеть! — коротко, но выразительно резюмировал кот.

— У нас есть поговорка, гласящая: все пути ведут в Листоград, — улыбнулась я. — А в этом мире, похоже, все дороги ведут в тайный подвал Айвалин, чтоб ее Тени забрали…

— А кто они такие вообще, эти Тени? — внезапно раздалось из самого темного угла камеры. — Второй раз о них слышу, но до сих пор ничего не понимаю…