Читать книгу - "Недостающее звено - Михаил Ахманов"

– Это что за Тревельян? – прищурив выцветшие глаза, спросил Сойер. С годами он сделался забывчив, а годы его были немалые. – Помнится, был этакий шустрый парнишка в Академии… вроде бы слушал у меня какой-то курс… Но вот какой?

– Внеземные культуры и их история, – гулким басом напомнил Колесников. – Ты ему внеземные культуры читал, а я – психологию гуманоидных рас. Теперь этот парнишка знаменитость. Кавалер Венка Отваги! И парапримы, к которым мы летим…

Советник смолк, ибо в этот момент изображение Сокольского исчезло, сменившись мрачной тьмой Провала. Потом с левой стороны выплыла звезда, тусклый красноватый диск, похожий на круглую дыру, прорезанную в черной завесе, а справа – видимо, оттуда, где находился земной корабль, – вспыхнул свет прожекторов. Их лучи скользнули по серой бесформенной массе с выпирающими тут и там буграми и замерли на широком коническом холмике. Внезапно его вершина стала вытягиваться в длинное толстое щупальце, точно странный объект хотел слизнуть с небес Провала красную звезду.

Сойер ахнул.

– Сильмарри! Клянусь своим последним днем, судно сильмарри!

– Ты не ошибся, старина, – пробасил Колесников, поворачивая навершие с глазком видеодатчика к Каралису. – Твое мнение, Пьер? Если бы меня спросили, я бы сказал, что этот Тревельян на редкость везучий малый!

– Контакт с сильмарри – необычный случай, – согласился консул, прикидывая, насколько это задержит Тревельяна.

– Я такого вообще не помню, – заметил Сойер.

Глаз видеодатчика уставился на него.

– Не помнишь, потому что стар! Старый пень! Я говорил тебе, подключай искусственную память или перебирайся ко мне! Я теперь не забываю ничего! – И Колесников стал перечислять, кто, когда и где повстречался с сильмарри и чем завершились эти рандеву.

Каралис слушал, не перебивая. Список был коротким, а Колесников нуждался во внимании, ибо перешел в призраки недавно и не вполне освоился в новой своей ипостаси. Случалось, что в первые годы призраки бывали слишком разговорчивы.

– Им нужна вода, – произнес Сойер, щурясь и глядя на скользившее под кораблем сильмарри текстовое сообщение. – Им нужна вода, и они связались с нами… Подумать только, с нашим земным судном!

– Наш транспорт просто оказался ближе, – вымолвил консул. – Но я согласен с тем, что факт сам по себе замечательный, и с тем, что Тревельяну повезло. – Каралис вздохнул. – Но как бы ни вышло нам боком это везение! Он помог сильмарри, переслал им цистерны с водой, а после ринулся на планету… смотрите, у этой звезды есть спутник… тоже любопытный факт… Но зачем Тревельян туда отправился? Что ему там надо?

– Может быть, об этом мы еще узнаем. – Сойер по-прежнему глядел на экран, где вместо корабля сильмарри появился крестообразный аппарат земного происхождения. – Послание еще не закончено. Если нашлась причина для задержки, о ней, вероятно, сообщат – или бортовой компьютер, или сам Тревельян.

Но заместитель Каралиса ошибся: мелькнули последние строки рапорта, блестящий крестик квадроплана канул в темноту и растворился в ней, как крупинка соли в океанских водах. На фоне серебристой мглы вновь возникло лицо Сокольского.

– Ивар улетел, не оставив сообщения. – Сокольский с озабоченным видом потер висок. – Я информировал Сато и Ортегу, и мы решили, что отлучка недолгая, два-три дня, максимум – неделя. На столько он может задержаться, если возникла необходимость. – Пауза. Лицо отдалилось, и теперь было видно, что консул стоит в отсеке связи «Киннисона». – Но мы обеспокоены, Пьер. Все это выглядит странно – и экспедиция Ивара, и звезда с планетой, словно заброшенные в Провал, и вызов сильмарри… Возможно, он что-то узнал у них?.. Что-то требующее срочной проверки?.. Если он не отзовется в ближайшие дни, мы пошлем корабль. – Сокольский сделал прощальный жест. – Сообщи свое мнение, Пьер. Легкого тебе пути. Всем, кто меня слышит: легкого пути и удачи.

Он улыбнулся, исчез с экрана, и вместе с ним растаял серебристый флер. Каралис и Сойер переглянулись, потом консул махнул рукой, приказывая повторить трансляцию. Они просмотрели запись до середины, когда в вокодере раздался голос капитана:

– Приветствую, Пьер. Вы изучили сообщение?

– Да, Иштван.

– Что-то касается нас? Нашей экспедиции и парапримов?

– Нет, капитан. Внутреннее дело Фонда.

– Принял к сведению. Будет ответ?

– Не сейчас. Нам нужно посовещаться. Но после очередного прыжка я хотел бы установить контакт с «Киннисоном».

– Хорошо. Я распоряжусь, чтобы связисты это учли.

Вокодер тихо щелкнул, и они опять повернулись к экрану. Там, освещенный прожекторами, маячил корабль сильмарри, и тусклая красная звезда висела над ним словно кулак, поднятый для удара.

* * *

Нападение было внезапным, но не представляющим опасности. Пять или шесть сотен прилетевших с запада сокрушителей не могли взломать оборону на дальнем рубеже – тем более, что стратегический модуль стянул туда силы из всех подземных камер, что находились поблизости. Гнилой Побег сильно рисковал – эта атака сулила не выгоды, а распыление ценных ресурсов и неизбежные потери, которые его ослабят. Впрочем, действия Побега не подчинялись логике; временами им управляла ненависть, толкая его на выходки злобные, бессмысленные, безрассудные. В этот раз он мог бы сильно навредить, уничтожив аппарат с пришельцем, но машина опустилась на границе и Контактер увел прилетевшего из Пустоты в тоннель, под защиту орудий и боевых отпрысков. Убедившись в этом, Фардант Седьмой велел стратегическому модулю завершить сражение и, отключив свой мозг от вспомогательных блоков, погрузился в раздумья.

Он анализировал данные, посланные Контактером на пути от гор к границе. Сведения казались ему неполными, ибо ментальная связь с самым совершенным из побегов была невозможна – их разум (скорее, система команд, внедренных в память) генерировал слишком слабые волны, и потому приходилось использовать примитивный и долгий обмен на базе энергетических импульсов. Но все же посланец Фарданта отправил ряд сообщений, и самое важное из них было посвящено средству коммуникации в том мире, откуда прилетел чужак.

Он, безусловно, был существом, а не искусственным созданием. С эпохи, когда мир Фарданта населяли миллиарды, ныне обратившиеся в прах, с тех самых времен помнилось ему, что исчезнувшие соплеменники, странствуя среди звезд, искали жизнь. Не только потому, что живое тянется к живому; возможно, это главное, но существовали и другие, не столь романтические причины. Любая населенная планета была сокровищем, считалась миром, годным для колонизации; раз атмосфера, тяготение, земная твердь и воды не враждебны жизни, то подойдут и существам, явившимся с другой звезды. Местных обитателей уничтожали или, уменьшив в числе, сгоняли, как диковинные экспонаты, в резервации, а мир их занимала раса победителей. И шла она от планеты к планете, двигалась вслед за Флотом Вторжения, пока однажды не раскололись небеса…