Читать книгу - "Право на бессмертие. Ядерный скальпель - Александр Голодный"

– Вот так и будем контролировать. Береженого Бог бережет.

Кемаль утвердительно кивает.

* * *

Народа на поле в пригороде Лондона вокруг здоровенных многомоторных бомберов хватало. Несмотря на стандартную дождливую погоду и холод, многие посетители авиавыставки приезжали целыми семьями. Активно фотографировались, с удовольствием слушали экскурсоводов – крепких улыбчивых парней в форме Королевских ВВС времен Второй мировой, отдавали должное кушаньям из котлов полевых кухонь у двух больших палаток-столовых. Мы с Кемалем тоже покрутились рядом, заглянули внутрь длинных гулких фюзеляжей, напарник задал несколько вопросов гидам.

– Перекусим?

– Не помешает.

Пристроившись с одноразовой посудой на краю длинного стола, сняли пробу. Нормальная овсянка с тушенкой, вполне приличное блюдо по тем военным временам.

– Жаль, но съездили напрасно.

– Я тоже места для взлета не заметил, как и заправщиков.

– Да, технику привезли в разобранном виде, здесь просто собрали. Видно, самолеты из запасников авиационного музея.

С тарелками и пивом в палатку ввалилась очередная весело галдящая воодушевленная компания.

С трудноуловимым сложным оттенком Кемаль комментирует:

– Народ радуется.

Да, энтузиазма и здорового патриотизма у англичан хватает. Интересно, перед Второй мировой настроение в Британии было такое же? Наверное, да. По крайней мере, сейчас их правители точно нацелились повоевать чужими руками – американскими, европейскими и китайскими. Чего уж тут переживать? Тост за «Империю, в которой никогда не заходит солнце» от соседнего стола очень созвучен мыслям. Нет, и в нашем мире лимонники не отказались от колониальной политики, только провели ее другими методами. Отсюда и «язык мирового общения», и полная послушность американцев и европейцев, руководство настроениями на мировых биржах, да и принятие определяющих геополитику решений вообще. Молчу про откровенно существующие колонии – Канаду, Австралию, мелочь типа того же Гибралтара. Все-таки стоит отдать должное британскому руководству – свои планы они исполняют целенаправленно и скрупулезно, продуманно и с подстраховкой. И помешать им зачастую способна лишь какая-нибудь трудно просчитываемая мелочь…

– Казимир?

Отрываюсь от раздумий:

– Да?

– Покушал? Поехали, назад пора.

– Хорошо.

Из окна автобуса виден город, считающий себя столицей мира. А ведь ничего особенного нет. Те же жители, те же дома… Половина Европы такая же. Правильно сказано в Евангелии: «Гордыня – страшный грех». Нельзя считать себя равным богам и неуязвимым только потому, что ни во что не ставишь остальных населяющих Землю людей. Наплевав на их жизни, здорово рискуешь, что кто-то справедливо сочтет лишней твою. Прищурившись, смотрю на лондонские улицы, мельтешение машин и людей. По вине своих правителей они станут мишенью, жертвами нашей акции, хотя их беда лишь в том, что они просто будут находиться рядом с главной целью.

Сидящий рядом Кемаль кладет руку на мою кисть, тихо говорит:

– Дружище, завязывай с раздумьями. У тебя очень мрачное лицо и ненавидящий взгляд. Люди внимание обращают.

М-да, действительно, что-то мысли совсем одолели. Вздыхаю, стараясь расслабить мышцы лица и отвлечься.

– Вот, так лучше.

– Валдис, какие у нас дальше планы?

– Главный – пообедать. А там Димитрий распорядится.

– Принимается.

Доложив командиру о напрасной поездке, отдаем должное обеду. Плотно откушав, располагаемся переваривать, и я задаю давно интересующий вопрос:

– Димитрий, а вообще, по правилам, сколько должно быть путей отхода для разведчика?

Командир усмехается:

– Единственный и главный – дипломатический паспорт и посольство.

– Понял, поправляюсь: а для нелегала?

– А вот тут все зависит от твоей личной фантазии и изобретательности, если брать в качестве примера наш случай. Конечно, были предусмотрены и подготовлены каналы эвакуации еще на стадии планирования операции, но они все сто процентов засвечены. Лучший вариант для нас – что-то неожиданное, нестандартное.

– Хотя путей всего два: море и воздух.

– Именно.

М-да, интересная информация. Перебираю в мозгах немногочисленные варианты.

Помолчав, командир негромко заводит речь о главном:

– Я считаю, что мы должны задействовать фугас после попытки прорыва к цели первой группы, не привязываясь к переданным Москвой данным.

Кемаль приподнялся на локте:

– То есть информация из Москвы о начале совещания будет ложной?

– Нет. Она будет… неполной. Помнишь, мы обсуждали – для войны нужен серьезный повод. Поэтому начало официального собрания пойдет ни о чем, так, говорильня. Не факт, что на нем сразу будут присутствовать все ключевые фигуры.

– А после атаки парней?..

– Да. Самый тот момент, чтобы предъявить компрометирующие Россию доказательства и дружно взять за горло союзников.

– Но ведь после взрыва их фугаса доказательств не будет? Казимир, ты как снарядил?

– По полной. От автомобиля останутся покореженные мосты и двигатель.

– И куча трупов тех, кто попробует остановить. Что дальше?

Ахмет думает, вздыхает:

– А дальше будут предъявлены документы и фотографии, подтверждающие подготовку акции Москвой. Не забывай о предателях, Валдис.

Кемаль мрачно кивает, соглашаясь.

Командир спрашивает:

– Казимир, взрыв фугаса парней не наведет спецслужбы сразу на правильные выводы?

Да, это задача… Прикинув, отвечаю:

– Сам взрыв правдоподобно можно объяснить сработавшими поясами шахидов и сдетонировавшей от них взрывчаткой ядерного заряда. Опять же, есть бензин в баках. Зная, что должны взорвать, враги скорее всего срочно начнут проводить мероприятия дезактивации. Например, пенную атаку из пожарных машин.

– А ожидаемая радиация после взрыва не напугает?

– Поднимать панику не в их интересах, во-первых. Во-вторых, это не Чернобыль – совершенно другой тип изотопов, выход гамма-излучения незначителен. Основной тип радиоактивных частиц составят альфа и нейтроны. Альфа резко гасится даже воздухом, про пену уже молчу, а засечь нейтроны само по себе нетривиальная задача, решаемая глубоко специализированным типом радиометров. Опять же, делящегося вещества буквально несколько килограммов. Нештатный подрыв превращает его в тяжелую пыль, которая быстро осаждается естественным путем.

– И если идет дождь?..

– Значит, осаждается еще быстрее.